Многими славными, достойными именами украшена кафедра Орловской епархии. Краткие сведения о них мы черпаем не только из исторических документов, но и по воспоминаниям их современников. Все они служили Богу и ближнему по мере своих сил и возможностей, но лишь об одном из них имеем мы такое подробное и с любовью составленное жизнеописание. Это Преосвященный Поликарп (Радкевич), епископ Орловский и Севский, ангел по чистоте и святости жизни, верный наставник и хранитель душ.
То, что Преосвященный Поликарп точно был такой, показал нам очерк его жизни, составленный на основании достоверных источников. Очерк этот был составлен спустя два года после блаженной кончины епископа протоиереем Кафедрального собора Петром Полидоровым. И теперь Господь дарует нам время и возможность говорить о Своем святом угоднике, коим был епископ Поликарп — избранник Божий от самого своего рождения.
Родился Преосвященный Поликарп 14 августа 1798 г. (по другим данным — в 1795) в предместье города Каменец-Подольский Подольской епархии в семье священника Иоанна Радкевича. При святом Крещении был наречен Феодосием — в честь преподобного Феодосия, игумена Печерского. В житиях угодников Божиих мы видим, как часто промысел Божий бдел над ними, когда жизнь их подвергалась опасности, и спасал их тогда, когда суетно было спасение человеческое. Подобное неоднократно случалось и в жизни Преосвященного Поликарпа. Чудным образом Господь спасал его, провидя, что жизнь его будет на пользу многим.
Вот какие случаи из жизни Преосвященного Поликарпа рассказал в своем очерке протоиерей Петр Полидоров, слышавший о них от самого Владыки.
Однажды в детстве, в зимнее время, родители Феодосия отлучились из дома, оставив его и меньшего брата его Иакова с прислугою. Печь в доме была истоплена и закрыта не вовремя, когда дрова еще не прогорели, и потому родители, возвратившись домой, нашли детей своих и прислугу угоревшими, в бесчувственном состоянии. Мать бросилась к грудному младенцу, сыну своему Иакову, отец занялся спасением прислуги, а про Феодосия совсем забыли. О нем вспомнили, когда Иакова и прислугу привели в чувство. Но, к своему ужасу, они нашли его без всяких признаков жизни, и все усилия их возвратить сыну своему Феодосию жизнь оказались тщетными. Тогда благочестивая мать Феодосия, видя, что все земные средства нисколько не помогают, решилась прибегнуть к помощи небесной: она взяла бездыханного своего ребенка и отнесла его в церковь. Там положила она его перед иконою Святителя Николая, которая почиталась чудотворною и, пав перед нею ниц, горячо, со слезами молилась святому угоднику Божию о возвращении сыну жизни — молилась так, как только может молиться любящая мать, молилась всю ночь, пока дух жизни не возвратился в бездыханное тело отрока. С великой радостью и слезами благодарности к Богу и угоднику Его Святителю Николаю она со своим сыном возвратилась домой.
Феодосий был очень привязан к своей матери и старался всегда быть рядом с ней. Однажды, когда мать отправилась на речку стирать белье, Феодосий, которому было в ту пору около 4-х лет, побежал к ней. Увидев ее с крутого обрывистого берега внизу, мальчик шагнул в ее направлении и низвергнулся в бездну. Мать оцепенела от ужаса и только могла воскликнуть: «Святителю отче Николае, помилуй меня!» И угодник Божий в другой раз явился спасителем жизни малютки. Феодосий, упав с высоты не менее 7 аршин, не потерпел от падения никакого вреда.
Третий замечательный случай избавления от видимой опасности произошел с Преосвященным Поликарпом, когда он уже обучался в семинарии. Об этом он сам рассказал протоиерею Петру в назидание. Дело было летом, во время каникул, и семинарист Феодосий жил в доме своих родителей. Надо заметить, что родители Преосвященного Поликарпа были очень бедны, но богаты добрыми качествами: набожны, любвеобильны и сострадательны к бедным и несчастным. В этом же духе старались они воспитывать и детей своих.
И вот наступил праздник Усекновения главы св. Иоанна Крестителя. Все семейство соблюдало пост до вечера «в память о св. Иоанне Предтече». Феодосий, страдавший от приставшей к нему лихорадки, стараясь не развлекаться дома и не соблазняться приготовляемой к вечернему столу пищей, отправился в рощу за орехами. Достаточно набрав этих плодов, он вдруг заметил ветку с таким богатым урожаем орехов, что ветка склонилась до земли. Обрадовавшись такой находке, Феодосий кинулся обрывать их. Но едва только он взялся за ветвь, как змея, скрывавшаяся под этой ветвью, обвилась вокруг его руки, готовясь вонзить свое смертоносное жало. Напугавшись до чрезвычайности, юноша быстро стряхнул змею с руки и отскочил от того места, где нашел счастливую находку и смертоносную беду. От змеи он не потерпел никакого вреда, но оставаться в роще больше не захотел и возвратился домой. И что же? Лихорадка его прошла и больше никогда к нему не возвращалась. «Таким образом, — говорил впоследствии Преосвященный Поликарп, — я милостию Божиею, по молитвам большего из рожденных женами Крестителя Господня, избавлен был от двух зол — укушения ядовитым гадом и несносной болезни — лихорадки». И добавил в назидание: «Так-то и в жизни нашей духовной: в посте и самоотвержении заключается здравие для тела и спасение душе».
Известен и еще один случай, когда Господь чудным образом сохранил жизнь его, когда он был уже в сане архимандрита. В одном из храмов обители, вверенной ему, возобновляли живопись. Желая посмотреть на производимые работы, он после ухода рабочих взобрался на ветхие подмостки под самый купол храма. Вдруг подмостки обрушились, и он упал вниз. Но промысел Божий бдел над будущим светильником орловской паствы — при падении о. архимандрит зацепился платьем за леса подмостков и был снят с них только тогда, когда рабочие возвратились в храм. При этом о. Поликарп нисколько не пострадал от падения с такой высоты.
Феодосий был слабым и болезненным от природы. Рос он тихим и застенчивым, детских игр избегал, шалостей не любил, был кротким и незлобивым. Резвые сверстники его часто обращались с ним грубо. Но он не воздавал им злом за зло, не жаловался никому, а обыкновенно удалялся от обидчиков молча или со слезами. Зато еще с малых лет Феодосий проявлял особенную любовь к Богу и ревность служить Ему. Когда отец его отправлялся к службе Божией, то и Феодосий ходил с ним туда с большой охотою. Там становился он в алтаре и исправлял пономарскую должность, а когда выучился бегло читать, то становился с причетником на клиросе, где читал и пел.
Грамоте Феодосий и его младший брат Иаков учились у приходского священника соседнего села в 4-х верстах от дома. Ходили они туда ежедневно босиком и в одних рубашках. Свитки из простого крестьянского сукна и сапоги надевали только во время холода или ненастья. Крестьянские мальчики, пасшие скот, нередко останавливали бедных поповичей и отнимали у них скудный завтрак, который давала им их добрая матушка на целый день. Младший брат Иаков отбивался от обидчиков, ругал их бранными словами. Феодосий же и здесь удивлял всех своим необыкновенным терпением и кротостью, чему старался научить и Иакова.
В сентябре 1808 г. Феодосий Радкевич поступил в Подольское духовное училище, которое было тогда соединено с семинарией. Учился он охотно и преуспевал изрядно. Учителя и наставники характеризовали его словами «препонятен, с особливыми дарованиями...»
В 1819 г. Феодосий Радкевич, один из лучших студентов Подольской семинарии, был послан в Киевскую духовную академию для получения высшего образования. Уже здесь проявилась у него склонность к иноческой жизни. Он недолго носил мирское платье и вскоре сменил его на иноческое одеяние. Самый же постриг в монашество принял лишь 23 февраля 1824 г. — через год после окончания академии — в должности наставника Волынской семинарии. Перед постригом своим, как сам Преосвященный впоследствии рассказывал, он молился Богу, чтобы дано было ему имя в монашестве в честь священномученика, так как считал, что «священномученики угодили Господу подвигами двух родов — священническим и мученическим, и потому они имеют против других святых большее дерзновение молиться за людей, и в частности за тех, кои с принятием на себя их имени вверили себя покровительству сих угодников Божиих». Благочестивое желание Феодосия Радкевича исполнилось. При иноческом постриге наречен он был Поликарпом — в честь священномученика Поликарпа, епископа Смирнского, память коего отмечалась в день пострига 23 февраля.
Лучшие дни жизни Преосвященного Поликарпа прошли в высшем святилище духовного просвещения г. Киева под молитвенною сенью Царицы Небесной и угодников Божиих Печерских. Здесь обогатил он ум свой познаниями, а сердце — нелицемерным благочестием.
Окончив курс учения в Киевской духовной академии в 1823 г. со степенью старшего кандидата и с правом получения степени магистра, каковую он и получил в 1827 г., Феодосий Радкевич, укрепившись духовными силами, начал свое многотрудное служение святой Церкви. Он был послан в Волынскую семинарию на должность профессора философии и еврейского языка, потом комиссией духовных училищ определен в Оренбургскую семинарию на кафедру церковной истории и еврейского языка. Этот период жизни Преосвященного интересен тем, что здесь он был рукоположен во иеродиакона (18 января 1825 г.), а через 10 месяцев — в иеромонаха. Это позднее принятие рукоположения в священный сан можно приписать глубокому его смирению. Преосвященный Амвросий, епископ Оренбургский, обратил внимание на наставнические его труды, наградив набедренником, и определил членом Оренбургской духовной консистории.
В 1829 г., опять же по распоряжению комиссии духовных училищ, Преосвященный Поликарп был переведен из Уфы в Могилевскую духовную семинарию ректором и профессором богословских наук с поручением ему настоятельства над Могилево-Братским и Буйницким Святодуховским монастырями. Монастыри эти находились в самом расстроенном положении, и для восстановления их требовалось много забот и трудов настоятеля, а особенно много средств материальных! Но их-то у настоятеля совсем не было.
Но, видимо, так сотворил Господь, что еще от рождения избрал Себе святого угодника в лице Преосвященного Поликарпа и не оставлял его Своей любовью до самой кончины. Ибо о таких, как он, сказано в Псалме: «... за то, что он возлюбил Меня, избавлю его; защищу его потому, что он познал имя Мое. Воззовет ко Мне и услышу Его, с ним Я в скорби; избавлю его и прославлю его; долготою дней насыщу его, и явлю ему спасение Мое» (Пс. 90, 14 — 16).
И вот, призвав Господа на помощь и возложив на Него надежду, он с ревностью принялся за исправление как внешнего, так и особенно внутреннего благочиния этих обителей. Нашлись благотворители, которые сделали значительные пожертвования для этой цели. Особенную помощь подала известная графиня А. А. Орлова, лично знавшая могилевского ректора Поликарпа и питавшая к нему особенное уважение за его высокое благочестие. Таким образом, упомянутые монастыри были приведены в надлежащий вид. Вскоре по прибытии в Могилев ректор Поликарп по указу Святейшего Синода (30 августа 1829 г.) произведен в архимандриты. Много обязанностей и должностей водрузили на хрупкие плечи о. архимандрита, назначив его благочинным Могилевского кафедрального собора и ближайших к Могилеву монастырей, цензором проповедей, состоял он и членом Могилевской духовной консистории.
Начальство не оставляло без внимания труды архимандрита Поликарпа и представило его к ордену св. Анны 2-й степени. А за попечительство его о заключенных в тюрьмах объявило ему Высочайшее благоволение. На данном поприще служил о. Поликарп в Могилеве около 7 лет, а затем был переведен на те же должности в Смоленскую духовную семинарию. И еще был поручен ему в заведование Спасо-Авраамиев второклассный монастырь.
Строгая иноческая жизнь о. архимандрита особенно привлекла к нему многих смолян. На него смотрели как на великого подвижника. Много интересных сведений из жизни его во время пребывания в Смоленске оставила духовная дочь Преосвященного Поликарпа: «Семинария находилась при Авраамиевой обители, которая до приезда ректора Поликарпа была весьма бедной и малопосещаемой. С приездом архимандрита Поликарпа благоговейное там служение, умилительное пение, чин и порядок, установленные им, привлекли многочисленные толпы народа. Издалека, бывало, бегут в Авраамиеву обитель, чтобы там помолиться да получить благословение ректора. И здесь, в Смоленске, земная жизнь его протекала в непрерывных трудах на пользу святой Церкви, к утешению и немалой радости православных.
Из глубокого уважения и нелицемерной любви к Преосвященному Поликарпу многие из его паствы старались хоть чем-то угодить ему, отблагодарить за служение. Но денег он не брал, подарков не любил, зато приходил в восторг, когда благодетели делали пожертвования для бедных учеников семинарии или духовных училищ. Некоторые даже брали воспитание учеников за свой счет, доставляя им пищу и одежду. Был случай, когда, к великой радости о. ректора, был куплен целый воз сапог для бедных учеников. Так по милости Божией и благодаря стараниям Преосвященного дела семинарии поправились и Авраамиева обитель возродилась.
Исполняя должность ректора, о. архимандрит не оставлял ежедневного богослужения. Его ближайший келейник рассказывал, что ночи, особенно перед воскресными и праздничными днями, он проводил в молитве и никогда не ложился в постель, а несколько дремал в кресле. Одевался очень скромно, как простой инок. Строго соблюдал посты, особенно Четыредесятницу. В свободное от семинарских занятий время ректор любил уединяться в монастырском саду, где нередко ученики заставали его на коленопреклоненной молитве.
Горячо любил ректор Поликарп жизнь иноческую. И потому, если замечал в юных воспитанниках семинарии склонность к подобной жизни, всячески старался открыть им эту истинно райскую жизнь и привлечь их к ней. За это он много потерпел от родителей, которым жаль было отдать детей своих на служение Господу. Мир-то ведь заманчив. Когда же дети их, с Божией помощью, укреплялись в иноческой жизни, тогда родители сами благодарили о. архимандрита Поликарпа: много молодых особ, руководимых мудрыми наставлениями смоленского ректора, видя его святую жизнь, после самой веселой светской жизни избирали путь иночества и впоследствии отличались высокой подвижнической жизнью и примерным христианским благочестием.
С грустью расстались смоляне с незабвенным своим наставником, когда промыслу Божию угодно было позвать его к новому служению. Указом Святейшего Синода от 2 января 1843 г. он был определен настоятелем российско-посольской церкви в Королевстве греческом. Это соответствовало его горячему желанию видеть святые места на Востоке и поклониться Гробу Господнему.
Проездом к месту своего служения о. архимандрит Поликарп посетил свою родину и убедил зятя своего о. Иустина принять иночество и отправиться с ним в Афины. В память своих родителей о. архимандрит совершил заупокойную литургию, пожертвовал в приходскую церковь на иконостас 300 руб. и весь круг богослужебных книг московской печати.
По воспоминаниям о. Иустина, бывшего с Преосвященным Поликарпом во все время пребывания его в Греции, Владыка каждый день служил заутреню, а вечером вечерню в своем доме. В воскресные же и праздничные дни служил в греческой Преображенской церкви, т.к. при русском посольстве своей церкви тогда еще не было.
Каждый день занимался он толкованием Псалтири с греческого языка на русский, а также перевел с греческого Изъяснение бесед св. Григория Богослова и «Песнь Песней»; книги эти были переданы в Калужскую Оптину пустынь.
С согласия посланника русской миссии о. Поликарп исполнил свое давнее благочестивое желание — посетил Иерусалим и другие святые места, освященные пречистыми стопами Господа нашего Иисуса Христа. Здесь утолил он жажду духовную, как в самом источнике воды живой, текущей в жизнь вечную. Был он и в Палестине, в Сирии, был в Аравии, посетил все древние пустынные обители, был и в горах афонских, где в горах и лесах, как гнезда пернатых, высились келии 10000 пустынников.
В должности настоятеля российско-посольской церкви в Королевстве греческом пробыл о. Поликарп семь лет (1843 — 1850 гг.) и затем, согласно своему прошению, указом Святейшего Синода от 8 марта 1850 г. уволен от сей должности. По словам архимандрита Палладия (бывшего ректора Орловской семинарии), сказанным в надгробном слове над почившим епископом Поликарпом, о. архимандрит Поликарп «и вне Отечества светил и служил с великою пользою Церкви Христовой к утешению и немалой радости православных, в то же время приумножая богодарованные свои таланты, укрепляя душу иноческими подвигами так, что и доселе имя священноархимандрита Поликарпа с любовью и уважением воспоминается в Греции».
За труды свои при российско-посольской церкви в Греции он Высочайше причислен к ордену св. Владимира III-й степени. На обратном пути из Афин о. архимандрит Поликарп снова посетил родные места и после литургии и панихиды об упокоении своих родных предложил трапезу всем участвовавшим. Собственными руками подносил он чай и кушанья не только священнослужителям, но и старикам-крестьянам, знавшим его в детстве. Во все время пребывания своего в родном селе он, как и всегда, был очень скромен и строг к себе: ходил в послушническом власяном одеянии, в полночь вставал на молитву пред иконою Божией Матери, пищу принимал один раз в сутки и то в малом количестве. Зато грустным его никто не видел.
«При разговорах о трудностях и неприятностях, с которыми сопряжена жизнь сельских священников, он обыкновенно советовал своим собеседникам не предаваться излишне заботам житейским, а помнить чаще свое будущее назначение — в вечности. Никто не замечал в нем ни гнева, ни досады. Милостыню он подавал щедро не только просящим бедным, но и тем, о нуждах которых он узнавал от других».
Особое отношение у о. архимандрита было к детям — он их любил. Во время своего пребывания в родном селе он часто и с удовольствием беседовал с крестьянскими детьми, учил их сотворять крестное знамение, читать молитву Господню, убеждая каждое воскресенье ходить в церковь, не браниться, любить друг друга. Во время своих прогулок, увидев на улице детей, он обыкновенно подзывал их к себе, ласкал их, наставлял и, если находил в своем кошельке мелкие монеты, оделял их.
По возвращении своем из Греции о. архимандрит Поликарп указом Святейшего Синода был назначен настоятелем Нежинского второклассного монастыря. Но начальство над другими и земные почести не занимали смиренного сердцем и нищего духом о. архимандрита. Ему не по духу пришелся Нежинский монастырь, как находящийся среди города. Он искал уединения и потому просил Святейший Синод уволить его от настоятельства над монастырем и поселиться на жительство в Бахчисарайском Успенском скиту Таврической губернии, называемом также русским Афоном. Получив разрешение Святейшего Синода, о. Поликарп начал в безмолвии работать Господеви в горах Тавриды по примеру древних великих подвижников благочестия.
Однако светильник сей, зажженный Господом, не смог укрыться в одиночестве на высоте таврических гор. Знаменитый архиепископ Херсонский Иннокентий, лично знавший о. архимандрита Поликарпа, убедил его принять настоятельство над Бахчисарайским Успенским скитом и подчиненными ему киновиями. Новый настоятель русского Афона по примеру великих подвижников Афона древнего избрал себе жилищем пещеру, высеченную самой природой на высокой горе. А когда по вызову о.архимандрита, прибыл к нему его родственник и постоянный спутник, чтобы проходить и укрепляться там в иноческой жизни, он ужаснулся и горько заплакал, видя, до какого самоотвержения и смирения дошел о. архимандрит. Сам же он, утешая родственника, говорил, что здесь ему так хорошо, что он лучшего места и не желает. Находясь в Успенском скиту, о. архимандрит вел строгую иноческую жизнь, почти ничем не выделяясь среди скитской братии, разве только что большим усердием в молитве и трудах: он ежедневно совершал богослужения, ночью усердно молился со всею братиею и очень часто находил время для работы в огороде — копал гряды и сажал овощи. Работал он и в саду, который только начинали в то время разводить. Много деревьев посадил он собственными руками — вишни, сливы, орехи, вербы и тополя. В трудах подвижничества о. архимандрит Поликарп всегда был одним из первых послушников.
Но наступило время иное: Отечество наше подверглось тяжкому испытанию — началась Крымская война. Бедствия войны со всеми ее печальными последствиями отразились именно здесь, в Крыму, где находился в ту пору на службе о. архимандрит Поликарп. Тут-то он и показал себя истинным рабом Божиим и верным сыном Отечества: подвизаясь на горе, простирал он руки свои к Богу с горячей молитвой о ниспослании российскому христолюбивому воинству победы над супостатом. Не довольствуясь этим, оставил он свое уединение и поспешил в бедствующий Севастополь, осажденный неприятелем, чтобы разделить с русскими воинами их опасности и нужды. Здесь под гром орудий, под градом ядер и пуль, готовый по слову Христову «положить душу свою за други своя», воодушевлял он воинов на подвиги бранные, утешал изнемогавших и унывающих, напутствовал умиравших от ран и болезней, сопровождал умерших в вечную жизнь. За усердное служение и в особенности пастырские подвиги в осажденном Севастополе сопричислен был о. Поликарп к ордену св. Анны I-й степени.
Наконец промысл Божий судил, чтобы о. архимандрит Поликарп, великий подвижник своего времени, не скрывался от мира в горах таврических, заботясь преимущественно о своем только спасении, но чтобы послужил также и спасению других. Высочайшим указом Всемилостивейше повелено было стать священноархимандриту Поликарпу викарием Херсонской епархии с наименованием его, по рукоположении, епископом Одесским. Рукоположение совершено было архиепископом Херсонским и Таврическим Иннокентием в Одессе 5 июля 1853 года. Святительского сана Преосвященный Поликарп удостоился не столько внешним образованием и ученостью, сколько высоким христианским благочестием, трудами и подвигами на пользу Церкви Православной. Он опытно прошел тот путь учения, который Господь указал истинным Своим последователям прежде «начать творити, и потом уже учити» (Деян. 1,1).
В сане Херсонского викария Преосвященный Поликарп не оставлял подвигов благочестия. Он вел аскетическую жизнь, как и прежде: много постился, постоянно пребывал в молитве, часто совершал Божественную Литургию, не обременяя священников служением с собою. В свободное от занятий по делам епархии время он занимался чтением Отцов Церкви и переводом их писаний с греческого языка на русский.В 1857 г. Преосвященный Поликарп опять посетил свою любезную родину, которую нежно любил. Это можно заключить из того, что он всегда с теплым чувством отзывался о ней в беседах своих, когда речь касалась ее, а также из того, что много раз из Херсона и Орла посылал он туда значительные пособия как для постройки новой церкви, так и для бедных своих родных. Кроме этого, детей некоторых из них воспитывал он на своем иждивении.
В этот последний свой приезд Преосвященный Поликарп в сопровождении епископа Каменец-Подольского Евсевия посетил все дорогие его сердцу места, зашел в ветхий деревянный храм и до земли поклонился пред святым престолом, постоял у древней иконы св. Николая, пред которою, по молитве материнской к угоднику Божию, чудесно воскрес. Затем сходил с Преосвященным Евсевием посмотреть на тот утес, с которого он в малолетстве упал и, по заступлению святителя Николая, остался невредим. Оставив местному священнику значительную сумму на новый строящийся храм, Преосвященный Поликарп сказал:» ...молитесь о мне«и еще: «Трудитесь, и Господь вас не оставит». Кстати, все свое жалованье он распределял так, что остатков почти никаких не бывало. Пять лет Преосвященный Поликарп был викарием Херсонского Владыки. И вот, по милости Божией, последовал Высочайший указ, которым Преосвященный Поликарп был определен на Орловскую кафедру.
Еще до прибытия Преосвященного Поликарпа в г. Орел здесь, по слухам, уже знали о нем как о муже высокого благочестия, беспредельной благости и христоподражательной кротости. «И вот он явился пред нами, как ангел Божий», — вспоминал протоиерей Петр Полидоров. Это был смиренный старец, украшенный благолепными сединами и белой длинной бородой, с постническим худым лицом и тихой походкой. Одна простая женщина из толпы народа воскликнула: «Какой постный!» Он и в самом деле был таков — аскет и подвижник. Глаза имел голубые, взор тихий, кроткий, благоговейный; речь его была тиха. Имея внутренний благодатный мир в душе своей и спокойствие совести, он имел лицо светлое, веселое. Надобно сказать, что по внешности он был старец благолепный, невольно располагавший всякого уважать себя.
Вступая в Борисоглебский собор, где ему была уготована подобающая встреча, видно было, что он умственно молился, призывая благодать Божию на помощь себе к прохождению предстоящего ему высокого и многотрудного служения. Из его смиренного и благоговейного вида присутствующие усмотрели, что он нес пастве своей мир Христов и благословение, и возрадовались, и возблагодарили Господа за посланного им пастыря.
Когда же на следующий день Преосвященный Поликарп отслужил Божественную литургию в Кафедральном Борисоглебском соборе, он приветствовал свою новую паству словами апостола Павла: «Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа».
Тихо и спокойно начал свое служение Преосвященный Поликарп на Орловской кафедре, до времени не меняя порядка, заведенного его предшественником. Впоследствии, всмотревшись внимательно и узнав качества и способности каждого, нашел необходимым многое изменить. Однако, к чести его, следует заметить, что любимчиков у него не было. Внимательно ознакомился Преосвященный с поданным ему рапортом о состоянии Орловской епархии, из которого узнал, как много во вверенной ему пастве душ, зараженных расколом. Его душа, глубоко проникнутая благочестием, затрепетала от той ответственности, которую взял он на себя, став пастыреначальником. И вспомнил он ущелье Успенского скита, где на высоте горы славословил Господа день и ночь, внимая только спасению единой своей души и разве еще спасению душ малой своей дружины — братии скитской. По глубокому своему смирению, видя во множестве погибающие от грехов души, почитал он себя недостойным великого сана святительского и неспособным управлять Орловскою паствою и потому вознамерился удалиться на покой. Однако близкие и благоговевшие к нему, узнав о таком намерении, пали пред ним на колена и стали умолять его еще послужить спасению других. И только одна покорность воле Божией и упование на Его всемогущую благодать остановили его от осуществления этого намерения. Со вздохом сказав: «Воля Господня да будет!», продолжил он свою святительскую службу. Собрав консисторию, Преосвященный Поликарп спросил ее мнения относительно искоренения или по крайней мере ослабления раскола и прекращения пропаганды его лжеучителей в Орловской епархии.
Выслушав суждения консистории, Преосвященный не оставил их без внимания, ибо они во многом совпадали и с его собственным мнением. Из последущих его распоряжений видно, что он старался осуществить их, сколько это зависело от его власти и возможности. А решено было знакомить народ с просвещением чрез учреждение сельских школ, ибо основание раскола лежало на заблуждении, грубом невежестве последователей его. Кроме того, наиглавнейшим средством против раскола считал он пастырские увещания, для чего решено было назначать в села, зараженные расколом, священников примерного поведения, преимущественно бессемейных, отличающихся благочестием, ревностью к исполнению пастырских обязанностей, научным образованием, знакомых с учением раскольников и искусных в опровержении их.
Желая подать пример, Преосвященный Поликарп, несмотря на самую дурную октябрьскую погоду, в глубокую осень отправился на дело апостольства в села Кромского уезда для обращения раскольников в недра Православной Церкви. Многим лишениям подверг себя в это время наш архипастырь. Как часто нуждался он в ночлеге и покое после несносного пути, чего особенно требовали его старческие силы! Однако Преосвященный не отступил. Множество сил потратил он на эту поездку. По прибытии своем в деревни и села дело свое начинал молитвою в ближайших церквах. Православным, во множестве стекавшимся в церковь, чтобы увидеть своего архипастыря, в простой, доступной их пониманию речи, делал пастырское увещание о твердом и неуклонном пребывании их в Православии. Заблудшим же овцам со всею архипастырской ревностью делал обличения в заблуждениях, вразумление — в правости учения российской Церкви, увещание — о возвращении от раскола к Православию. Как благоплодно было семя слова Божия, сеянное тогда Преосвященным Поликарпом, один Господь знает.
Несмотря на грубость и уклончивость раскольников от увещаний пастырских, Преосвященный не оставлял их своим отеческим вниманием и делал все, что мог, для возвращения их в лоно Православной Церкви.
Много заботился он о том, чтобы православных чад своей паствы сохранить и уберечь от заблуждений. Так, однажды до его сведения дошло, что многие крестьяне, после освобождения их от крепостной зависимости перестали посещать церковь и если обряды церковные исполняли, то лицемерно. Опечаленный таким событием, Преосвященный Поликарп сделал распоряжение, чтобы священно- и церковнослужители приходов, где состоят крестьяне, в каждый праздник по окончании Литургии внятно прочитывали по нескольку текстов из Евангелия или Деяний апостольских и изъясняли прочитанное сколь возможно понятнее для прихожан. За непременным исполнением сего должны наблюдать были местные благочинные.
Зная, что сельские священники не всегда имеют время составлять собственные проповеди, Преосвященный Поликарп предписал благочиннические библиотеки поддерживать и пополнять их выпиской книг и журналов духовного содержания с тем, чтобы священники вместо своих проповедей прочитывали в церкви из этих книг статьи, близкие к понятию простого народа, а грамотным прихожанам давали книги для чтения на дом. Много заботился Преосвященный о том, чтобы православных чад своей паствы сохранить в правой вере и благочестивой жизни. Он ревностно следил, чтобы люди всех сословий не уклонялись от исполнения важнейшего христианского долга — исповеди и следующего за этим причащения Святых Христовых Таин.
Видя, как утомляются священники и исповедники во дни Великого Поста по причине большого стечения народа, и понимая, что важнейшая часть покаяния совершается невнимательно и доставляет мало пользы, он сделал распоряжение и составил расписание по дням — когда исповедовать детей, стариков, больных и пр. Пастырским долгом своим посчитал он вменить консистории в обязанность внушать всем приходским священникам совершать важнейшее для нравственности и духовной жизни чад их таинство покаяния с особенным вниманием и рачением.
Обозревая епархию, Преосвященный Поликарп видел, что народ наш при всем усердии к вере и Церкви погряз в невежестве и не умеет правильно прочитать и, тем более, понять никакой молитвы, а от этого сродни ему суеверия и предрассудки, для искоренения коих посчитал он наипервейшим делом распространение грамотности среди простого народа, видя в этом еще одно немаловажное средство для спасения душ вверенной ему паствы. Он дал указание всем благочинным к тому, чтобы при всех заведоваемых ими церквах были устроены школы — мужские и женские, как для взрослых, так и для детей. За состоянием этих школ он постоянно следил: прибыв в селение, после ревизии церкви он узнавал, есть ли при данной церкви школа. Если таковая была, он вникал во все ее нужды и, сколько от него зависело, помогал; для детей делал он испытания — чему и как они учатся; беседовал с учителями и делал наставления им относительно нравственности их, чтобы учили они не только словом, но и делом. Часто с отеческой любовью благословлял Преосвященный детей крестиками и иконками. Если же в каком селе школы заведено не было, то он с обычной ему кротостью выражал приходскому священнику неудовольствие и делал пастырское увещание о непременном и безотложном заведении такой школы.
Консистории же Преосвященный предложил, чтобы при представлении священников к Высочайшим наградам выдавали справку — с усердием ли занимаются те священники обучением детей своего прихода.
Давая наставления своим сотрудникам, пастырям Церкви, относительно пастырского их служения — учительства народа христианскому благочестию, Преосвященный Поликарп был для них образцом. Он сеял слово Божие «благовременно и безвременно» (2 Тим. 4,2).
В праздничные и воскресные, а иногда и в будние дни Преосвященный всегда произносил проповедь. Он никогда не приготовлял своих поучений заранее, а говорил то, что ему Бог полагал на сердце. Он не гнался за красотой и стройностью речи, но, когда произносил слово, искал славы Божией и душевной пользы ближнему. Его благоговейно-молитвенное настроение, простая, сердечная, дышащая любовью к слушателям беседа проникала в самое сердце их. Часто, слушая проповедь Преосвященного, многие из них умилялись и проливали слезы.
Везде, где бывал Преосвященный, совершал он дело благовестия. Особенно проявлялось это при обозрении им епархии. Ни одного села не проезжал он, чтобы не предложить поучения народу. Он беседовал с народом как отец со своими возлюбленными чадами, беседовал языком простым, сердечным, доступным понятию каждого, уча соблюдать все, что заповедовал Господь наш Иисус Христос.
Святитель Поликарп был кроток, любвеобилен и приветлив к каждому. Но, когда надо было соблюсти справедливость, обличить порок, защитить слабого от притеснения сильного, Преосвященный облекался во всеоружие своей пастыреначальнической власти. Несмотря на лицо провинившегося, со всем благоразумием делал он обличение и увещание об исправлении. Иногда посещал дом того лица или семейства, где нужно было сказать пастырское слово.
Отношение Преосвященного к своим подчиненным было всегда отеческое, а обращение — милостивое. Но если замечал он за кем-либо несправедливость или своекорыстие, то обличал таковых нещадно. Некоторые из них поплатились своими должностями или местами.
Во всех других случаях он был кроток: к находящимся в скорбях являлся со словом утешения, к враждующим — со словом примирения, к болящим — со словом исцеления духовного, а нередко и телесного, и, наконец, с благословением напутственным отходящим в жизнь вечную.
Чтобы семя слова Божия, столь щедро сеянное Преосвященным, не осталось в пастве его бесплодным, он всегда орошал оное молитвою. С кончиною святителя Орловская паства лишилась великого молитвенника. О Преосвященном Поликарпе можно сказать, что он постоянно находился в богомыслии. Даже когда бывал он в дороге при обозрении епархии, то в карете против места, где сидел, вешал панагию с изображением Костромской Божией Матери и пред нею совершал свои молитвы в пути.
Ежедневно бывал он в храме Божием. «Необходимо ходить в церковь, — говаривал он, — там можем лучше умолить Господа, нежели в другом месте». Литургию служил Преосвященный во все воскресные и праздничные дни, а иногда и в будни. Во Святую Четыредесятницу всегда сам служил Преждеосвященные литургии. А в неделю Святой Пасхи разделял радость духовную со своею паствою, совершая Литургию в городских церквах или церквах тюремного замка, где, посещая узников, христосовался с ними и оделял деньгами.
В действиях Преосвященного при священнослужении видна была святая простота и благоговение. Предстоящие в храме, смотря на его старческие молитвы, сами невольно исполнялись благоговением и располагались к молитве; в важнейшие минуты священной Литургии лицо Преосвященного Поликарпа, всегда бледное, от избытка внутреннего святого чувства покрывалось румянцем.
Необходимо заметить, что при богослужении он требовал, чтобы все исполнялось в точности по Уставу церковному: чтение было внятное, неспешное, раздельное. Если чтец не исполнял этого, Преосвященный призывал его к себе в алтарь и делал ему должное вразумление и наставление. Пение при нем было больше простое, за голосистыми диаконами не гонялся. Когда же ему заметили, что везде принято, чтобы при кафедрах архиерейских протодиаконы были басистые, он отвечал: «Разве это необходимо? Зачем гоняться нам за ревунами? Лучше пусть у нас будут такие, кои духом поют Богу!»
Владыка всегда пребывал в молитве — если не церковной, то в молитве умной. После занятий епархиальными делами он удалялся во внутренние покои свои не ранее 10 часов пополудни и предавался не покою и сну, но бодрствовал и молился. После молитв он, по чину и обычаю подвижников св. горы Афонской, читал св. Евангелие и житие святого этого дня и уж потом ложился спать. Под воскресные и праздничные дни и вообще когда готовился служить Литургию, он не ложился совсем, а, сидя в кресле, дремал. Сон его был очень тонок. В церкви появлялся почти всегда прежде всех. Отслужив утреню и обедню, опять читал Евангелие и книги духовного содержания до прихода секретаря с делами епархии. Преосвященный Поликарп так сроднился с молитвой, что даже в последние дни своей жизни, лишившись возможности владеть языком, руками и ногами, требовал жестами, чтобы водили его в церковь к богослужению, где ежедневно причащался Божественных таин. И это несмотря на то, что ноги его покрыты были ранами и язвами, как полагают, от продолжительных стояний на молитве.
Испытывая любовь к посещению храма Божия, он желал, чтобы и паства его находила потребность чаще бывать в церкви. Как в священниках, так и в прихожанах Преосвященный старался пробудить желание к поддержке и содержанию в чистоте и благолепии храмов существующих, а где таковых нет — к созданию оных. Относительно внутреннего устройства и украшения храмов он требовал от кого следовало, чтобы они строго держались благочестивого древнего обычая Православной нашей Церкви — приличия и простоты без излишней роскоши.
Иконы Преосвященный Поликарп очень любил, особенно — Господа нашего Иисуса Христа, Пречистой Его Матери и святых угодников Божиих. Он до самой своей кончины не переставал приобретать их. Постоянной и наиглавнейшей заботой Преосвященного было воспитание духовного юношества. Он старался всеми силами, чтобы воспитание это было преимущественно религиозно-нравственным. Часто посещая семинарию и духовные училища, следил за преподаванием наставников и успехами учеников и всегда присутствовал на экзаменах не только воспитанников семинарии, но и духовных училищ. Когда же проводились курсовые испытания, он всегда возвращался в Орел, если даже находился в отъезде для обозрения епархии. Но не одни духовные дети и юноши были предметом его дум и забот.
С особенным расположением, близким его доброму и любвеобильному сердцу, принял он дело устройства приюта для девиц-сирот духовного звания, начатое еще предшественниками его — епископом Евлампием и ахиепископом Смарагдом. С горячим усердием и любовью действовал он в устройстве этого благодетельного для епархии учреждения и имел утешение видеть незадолго до своей кончины это дело не только оконченным, но и упроченным. Сам Преосвященный Поликарп считал, что заведение устроено только при помощи Божией, Его особенным попечением, ибо по внешности своей он был лучшим зданием в нашем губернском городе, а в религиозно-нравственном отношении далеко превосходил подобные светские заведения. Относительно избрания и рукоположения лиц на священно- и церковнослужительские места Преосвященный, по высокому своему благочестию, строго держался того правила, которое св. апостол Павел преподал всем святителям: «Рук ни на кого не возлагай поспешно и не делайся участником в чужих грехах» (1 Тим. 5, 22).
Имея это в виду, он строго следил за воспитанием духовного юношества с тем, чтобы оно было вполне религиозное. Для сего имел он у себя списки выпускников духовных семинарий, в коих были отметки не только по предметам, но указывались и отличительные свойства характера и проступки во время нахождения в семинарии. Эти сведения он принимал в соображение, когда воспитанники являлись к нему с прошением о рукоположении их на священнослужительские места. Если поведение их было сомнительным или худыми — наклонности, он оставлял их прошение без исполнения, пока не зарекомендуют себя с отличной стороны на наставнических должностях в сельских школах или на церковнослужительских местах.
Преосвященный Поликарп усмотрел, что воспитанники, окончившие семинарское образование и вскорости рукоположенные во священники, по незрелости лет впадают в ошибки служебные, а иногда и нравственные, а потому положил себе за правило не рукополагать во священники окончивших курс учения в семинарии прежде двадцатипятилетнего возраста. Этого правила он строго держался до самой кончины своей.
Будучи сам истинным и добрым земным пастырем человеческих душ, Преосвященный Поликарп старался и будущих священников наставить на правильный путь. Они были обязаны жить в архиерейском доме под непосредственным надзором духовника, к принятию рукоположения приготовляться постом, молитвою и упражнением в слове Божием. В церкви они должны были становиться на клирос петь, читать и исполнять все пономарские послушания. Он учил их составлять проповеди, которые сам просматривал.
По рукоположении Преосвященный отпускал молодых священников к своим местам только по совершении обучения правильному и благоговейному отправлению Литургии и прочих церковных служб, а также исправлению мирских треб.
При отпуске их к пастве Преосвященный давал им трогательное пастырское наставление, напутствовал своим архипастырским благословением, молитвою и благожеланиями. Он и потом не оставлял их своим пастырским надзором и попечением. Чтобы полученное ими долговременным трудом научное образование не было забыто среди хозяйственных забот и попечений, а применялось с пользой для себя и других, он обязывал духовенство выписывать книги и журналы духовного содержания с тем, чтобы самим упражняться в полезном чтении и паству свою назидать таковым. А чтобы доставить возможность служителям Церкви упражняться в сочинении статей духовного содержания кроме обыкновенных их проповедей Преосвященный Поликарп обратился в Святейший Синод с представлением о разрешении издавать Орловские епархиальные ведомости. Разрешение было получено, и это общеполезное дело благоуспешно продолжалось долгие годы и возобновилось, ко всеобщей радости, в наше время.
Обращение Преосвященного Поликарпа со служителями Церкви Христовой было самое любвеобильное, кроткое, милостивое, не было случая, чтобы он во все время управления своего Орловской епархией потерял терпение, предался гневу, хотя и поводы к тому бывали. Даже тех, кто по своим поступкам подвергался осуждению, он принимал без гнева и укоризны. Выговор и обличение делал с кротостью и милосердием, сострадал виновным, помня немощь природы человеческой. Он употреблял все меры к исправлению виновных, давая им почувствовать, что надзирает за ними. Бывало, скажет со вздохом: «Что делать, потерпим ему еще и еще, как и Господь наш терпит грехам нашим!» В глубоком своем смирении видел Преосвященный себя всегда согрешающим и потому других согрешивших и падавших боялся подвергать наказанию.
Заботясь о нравственном состоянии духовенства как своих сотрудников в важном деле спасения вверенной ему Богом паствы, он не оставлял и быта их без внимания, употребляя все меры для улучшения его. Преосвященный Поликарп из годичных отчетов духовного попечительства, а потом и из личного опыта уяснил, сколько бедности среди духовенства Орловской епархии, сколько несчастных вдов и сирот, оставшихся без средств к существованию после потери кормильца. Часто из своих скудных денежных средств он давал нуждающимся денежное пособие. А когда бывали у него посетители с хорошим состоянием, он в беседах своих с ними старался искусным образом расположить их к благотворительности бедному духовенству, в чем часто и успевал.
Своими благоразумными распоряжениями Преосвященный внес значительный вклад в дело улучшения быта приходских священнослужителей, служащих консистории, он облегчил труд благочинных и выискал средства для выплаты им жалованья.
А священно- и церковнослужители Кафедрального собора, по их собственному признанию, должны были вечно о нем возносить молитвы Богу за то, что он обеспечил их содержанием и упрочил их быт, ибо на его ходатайство в Святейший Синод о прибавке Орловскому соборному причту жалованья правительству было благоугодно обратить особое внимание и положительно решить этот вопрос относительно обеспечения всех Кафедральных соборов Российской империи приличным жалованьем.
Для блага Орловской епархии Преосвященный не щадил своих сил и действовал не из видов своекорыстия или тщеславия, но о Господе. И ему, любившему Господа от всей души, все споспешествовало во благое. Господь благословлял дела его и начинания; то, что предшественникам его было камнем преткновения, Владыке удавалось исполнять: препятствия разрушались, средства появлялись, откуда нельзя было и ждать, и такие личности являлись ему помощниками, на которых нельзя было и рассчитывать. В подтверждение сего можно сказать о Кафедральном Петропавловском соборе, заложенном еще в 1797 г. При затрате огромных средств строительство его не было завершено до поступления на Орловскую кафедру Преосвященного Поликарпа; то же получилось и с приютом для девиц духовного звания — Господь благословил осуществить в наилучшем виде мысль предшественников Преосвященному Поликарпу.
По воспоминаниям протоиерея Петра Полидорова, он в полном смысле был аскет, с тем только отличием, что носил архиерейский сан, исполнял пастырские обязанности и жил среди общества. Когда некоторые из приближенных, видя его труды и подвиги и опасаясь за его здоровье, вопрошали, зачем принимает он на себя подвиги отшельников, будучи обремененным пастырскими обязанностями, Преосвященный отвечал: «Какие мои подвиги? Я худой монах, а пастырю Церкви непременно должно быть подвижником, и подвижником не в одном чем-либо, а во всем...».
Как Преосвященный Поликарп говорил, так и поступал. Он имел полное пренебрежение ко всему тому, чем обыкновенно привязывает нас мир. У него не было особенной привязанности к кому-либо из людей, не было любимцев, хотя некоторым он и отдавал преимущество — по заслугам их. Но для всех он был отцом любвеобильнейшим — доброе сердце его не тесно вмещало всех. Не имел он пристрастия к богатству, деньгам и вещам. В келиях своих он желал только простоты, удобства и чистоты. «К чему, — говорил он, — роскошь монаху, когда она не должна существовать и у мирского человека?» Незадолго до своей кончины, предвидя скорое свое переселение в вечность, выкопал он собственными своими руками в саду могилу. В свободные от епархиальных дел минуты Преосвященный приходил сюда и здесь, при созерцании сего скудного вместилища по смерти человека, размышлял о суете жизни человеческой и бренности самого человека и поучался великой науке: как христианину подобает жить и умирать.
Не заботился Преосвященный и о пышности одежд своих, зато с большим удовольствием облекался в простую монашескую одежду.
Во внешнем образе жизни у него не было точного распределения времени; двери его келии были всегда открыты для просителей и просто посетителей, нуждающихся в нем, а таковых было весьма много; и никто не уходил от него неуслышанным.
В своем архиерейском доме он содержал на собственном иждивении одного безногого человека и двух слабоумных. Исполняя заповедь Христову о милосердии к ближним, Преосвященный с любовью, неоскудно и постоянно отверзал руку свою на благотворение.
Большое огорчение доставляло ему, когда узнавал он о корыстолюбии и чьей-нибудь скупости, особенно из лиц духовного звания.
От юности и во все продолжение своей жизни Преосвященный Поликарп придерживался строгого воздержания в пище и питии. Кроме среды и пятницы с некоторых пор он стал соблюдать пост и в понедельник. Научила его этому одна простая женщина. Вот как рассказывал об этом сам Владыка. Проездом из Уфы на ректорскую должность в Могилев случилось ему остановиться на постоялом дворе. Время было обеденное и он попросил подать себе молока, а был понедельник. Хозяйка постоялого двора удивилась просьбе и сказала ему: «По одежде я сочла тебя за монаха, а теперь вижу, что ошиблась, ибо просишь скоромного в понедельник». Слова женщины заставили Преосвященного покраснеть, и он в душе своей сознался, что монах он только по имени и платью, а на самом деле далеко не монах. И пожелалось ему узнать, почему она, мирянка, не ест скоромного по понедельникам. На это женщина ответила, что у нее такой обычай — понедельничать женщинам для детей, когда их нет, когда они умирают, а когда есть, то для того, чтобы были живы, здоровы, счастливы и особенно добры. «А у меня сколько детей! — целая епархия... Как не желать, чтобы все они были счастливы в сей жизни и через веру и добрые дела достигли блаженства в будущем веке?» — прибавил Владыка, окончив свой рассказ.
Таким образом, вся жизнь Преосвященного посвящена была Богу и тому служению, к коему он был призван промыслом Божиим.
Жизнь святителя Христова, нового по времени, древнего по духу, не могла не проявляться в чрезвычайно благодатных действиях, коими некогда преизбыточествовали древние угодники Христовы.
Преосвященный Поликарп, имея чистое духовное око, часто проникал в самые тайники сердца человеческого и видел, что там, в глубине его, скрывалось. Это испытывали над собою те, кои бывали у него. Случалось так, что он вдруг без особой на то причины начинал рассказывать пример из жизни какого-нибудь святого угодника Божия, или хвалить добродетель, или осуждать пороки, и именно те самые, какие были господствующими в душе присутствующих при нем. И слушавшие его беседы, будучи обличаемы своей совестью, сознавали, что тайны сердца их открыты прозорливому Владыке.
Сила и действенность молитв Преосвященного Поликарпа были известны еще до прибытия его на Орловскую кафедру.
Так, в Смоленске, когда Преосвященный был еще ректором семинарии, одна женщина привела к нему в келию свою больную дочь, страдавшую припадками беснования, и слезно просила, чтобы он помолился о болящей Господу Богу и испросил исцеление. О. Поликарп, как ни был смирен, не отказался удовлетворить ее просьбу. Он простер свою молитву к Богу о страждущей, и молитва веры его спасла болящую, так что она совершенно избавилась от припадков беснования и стала вполне здорова.
Известен и еще один случай исцеления девочки 9 лет, страдавшей болезнью, в народе называемой «трясучкой» или пляской св. Витта. Мать повезла ее в Орел за 40 верст к врачам, чтобы посоветоваться с ними относительно здоровья своей дочери и полечить ее.
Питая благоговение к Преосвященному Поликарпу, она по прибытии своем в Орел решила вместе с дочерью прежде побывать у Владыки и испросить у него молитв и благословения. Преосвященный, по обычаю своему сказав им несколько слов в назидание, возложил святительскую свою десницу на голову больной девицы и сказал: «Не беспокойтесь и возложите упование свое на Господа Бога; болезнь пройдет». После того мать с дочерью отправились к известному в своем деле врачу, который, внимательно осмотрев больную, сказал, что мать ошиблась, дочь ее здорова как нельзя лучше и что у нее нет ни малейших признаков той болезни, о которой она говорит. Мать старалась уверить врача, что дочь ее больна и это известно всем в округе; зачем бы она приехала из деревни за 40 верст, чтобы беспокоить его напрасно? Врач же продолжал утверждать обратное. И в самом деле, после того, как женщина со своей дочерью побывала у Преосвященного Поликарпа, болезнь прошла и больше никогда не возвращалась. Таков был святитель Орловский Поликарп!
Случилось, что, обозревая Орловскую епархию, Преосвященный остановился у одного мценского помещика. Узнав о прибытии Владыки, крестьяне во множестве собрались к нему и стали просить его, чтобы он помолился Господу Богу о ниспослании дождя на их нивы, так как от продолжительной засухи они засохли. Владыка сразу велел приготовить все необходимое для служения молебна по случаю бездождия. Молебен служил игумен, бывший с ним, а сам он стал в ряд с молящимися. И что же? Молебен еще не окончился, а на небо нашли тучи и на поля пролился обильный дождь. Присутствующие удивились такой скорой милости Божией, ниспосланной по молитве святого Владыки. Все вместе воздавали они с умилением славу Господу и благодарили своего теплого молитвенника — архипастыря Поликарпа. А Преосвященный, делая выводы из сего случая, сказал перед присутствующими поучительное слово, пастырски призывая народ к покаянию и исправлению жизни. Слово это сильно подействовало на сердца слушателей, так что многие из них проливали слезы и положили в сердцах своих жить по заповедям Божиим.
И еще был случай, когда 15-летний юноша, сын помещика, отправился в рощу верхом. Лошадь вдруг понесла и сбросила с себя седока. Падение было так сильно, что мальчика привезли домой в бессознательном состоянии и едва дышавшим. Послали за медиком, а мать мальчика, имея великую веру в молитвы Преосвященного Поликарпа, поспешила в Орел за 40 верст поведать Владыке о несчастии и просить его молитв за болящего сына. Она застала его на пути в Кафедральный собор для совершения литургии, но он выслушал ее, утешил и, давая напутственное благословение, сказал: «Отправляйтесь с Богом домой. Вы там нужны для больного, а я отправляюсь на службу Божию в собор, где и буду молиться за вашего сына, и уповаю, что по вере вашей Господь даст и сын ваш будет здоров». Дома же мать нашла сына своего все в таком же бессознательном состоянии, а два приехавших медика после консультации объявили родителям, что за жизнь мальчика они не ручаются, а если он и останется жив, то будет ненормальным, так как у него произошло сильное сотрясение мозга. Но вдруг, к удивлению всех, больной открыл глаза и рассказал присутствующим, что во сне видел он себя в Кафедральном соборе, где Преосвященный служил литургию, а потом подошел к нему, благословил и дал просфору. Рассказав свой сон, больной крепко уснул, а на другой день встал совершенно здоровым.
В приведенных случаях видим мы проявление чудодейственной силы Божией вследствие обетования Господа нашего Иисуса Христа: «...верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит...» (Ин. 14, 12). А Преосвященный Поликарп имел веру живую, любовью споспешествуемую.
И вот настало время благому делателю винограда Христова Преосвященному Поликарпу почить от трудов своих, а пастве его понести самую чувствительную утрату.
Это печальное событие сопровождалось следующими обстоятельствами. Наступила весна. Закончилось строительство приюта для девиц духовного звания. Этого события Владыка ожидал с нетерпением. И вот 24 мая 1867 г. он имел удовольствие освятить новое прекрасное здание приюта иконой Божией Матери «Споручница грешных» — списком с чудотворной иконы, находившейся в Карачевском Николаевском Одрине монастыре, и в тот же день отправился для обозрения епархии.
Обозрев уезды — Елецкий, Ливенский, Малоархангельский и часть Мценского и Орловского, он возвратился в Орел, употребив на поездку полтора месяца.
По приезде своем в Орел Преосвященный еще раз, как бы прощаясь, посетил приют, столь много им любимый. Здесь все его радовало: чистота, порядок и довольство, устроенное его заботою и попечением. Преподав архипастырское благословение начальствующим приюта, он отправился в епархию, где долго занимался делами консистории, беседовал с о. ректором о новом уставе семинарии. Здоровье его, казалось, было удовлетворительным. А наутро обнаружилось, что Владыка потерял дар речи и не владеет правой рукой. Вскоре состояние его ухудшилось — он уже не мог ходить без посторонней помощи. На другой день он дал понять, что хочет причаститься святых Христовых Таин, что и исполнил. Так поступал он до самой своей кончины. Вследствие своей болезни Преосвященный большую часть времени спал. Однако, когда наступало время богослужения, он приходил в себя и требовал знаком, чтобы его вели в церковь. Несмотря на немощь плоти своей, он не хотел оставлять подвигов благочестия и молитвы до самого своего последнего издыхания. Также ежедневно требовал он, чтобы подводили его к иконам, бывшим в большом количестве в его покоях, и с особенной любовью и благоговением целовал их.
От начала болезни до самой кончины здоровье Преосвященного Поликарпа колебалось. Врачи не теряли надежды на благоприятный исход. Однако Господь рассудил иначе: 22 августа 1867 г. в 2 часа пополуночи Преосвященный Поликарп, епископ Орловский и Севский, уснул сном праведника навеки.
Вечером того же дня тело его с подобающей честью перенесено было в Благовещенскую Крестовую церковь, где и находилось до самого погребения. 25 августа в Орел прибыл Тульский Владыка Никандр и отслужил панихиду по почившему.
Отпевали Преосвященного Поликарпа 27 августа в Кафедральном Петропавловском соборе. Народу было множество. Можно сказать, что все жители Орла собрались проводить любимого архипастыря. Людьми было заполнено все пространство от самого архиерейского дома до Кафедрального собора. Помня великие заслуги почившего святителя, многие видные особы приняли на себя все издержки при погребении его. Те же, которые не имели богатства вещественного, принесли на гроб почившего свои слезы. Все усердно молились о нем Господу Богу, да упокоит Он дух его, идеже все праведники упокоеваются. На литургии надгробное слово произнес архимандрит Палладий, а при отпевании говорили речи отцы протоиереи: законоучитель военной гимназии Е. Остромысленский, ректор орловских духовных училищ Шумигорский и А. Богданов. С горечью говорили они о невосполнимой утрате, которую понесли со смертью любимого архипастыря, вспомнили о трудах и скорбях, кои понес почивший в своем многотрудном служении во славу Божию, и благодарили Бога за то, что Он даровал Орловской пастве такой дивный светильник веры, молитвы и жизни христианской, каким был мудрый и опытный в жизни духовной святитель Христов Поликарп, девять лет возносивший свои горячие молитвы ко Господу в орловских храмах.
Священные останки в Бозе почившего епископа Поликарпа погребены в Успенской церкви архиерейского дома за правым клиросом. Над могилою его положена чугунная доска с изображением креста Господня и надписью: «Здесь погребено тело епископа Поликарпа, управлявшего епархиею 9 лет, скончавшегося на 73 году своей жизни, 22 августа 1867 года. Мир праху твоему, незабвенный, добрый наш архипастырь».
Много лет миновало с того далекого дня, как почил от трудов своих праведных Преосвященный Поликарп, епископ Орловский и Севский. Много сил отдал он Орловской пастве, стараясь научать ее истинной вере, вразумлять заблудших и возвращать их в лоно Православной Церкви. Духовная жизнь Орловской епархии при последователях его с годами то затухала, то оживлялась, пока, наконец, настало время, когда люди стали бояться исповедовать Христа, а вера в Бога стала считаться страшным пороком, несовместимым с жизнью в обществе.
Богоборческая власть сначала один за другим закрывала храмы, потом стала методично разрушать и осквернять их, стараясь вытравить в человеческих душах веру в Бога.
На территории Успенского мужского монастыря, где в храме Успения Пресвятой Богородицы был похоронен Преосвященный Поликарп, размещались последовательно общежитие пединститута, трудовая колония строгого режима, госпиталь, лагерь военнопленных, детская трудовая колония и даже автоинспекция со стоянкой автомашин. Каждая из этих организаций внесла свою лепту в дело разрушения комплекса монастырских зданий, в том числе и храмов, с такой любовью и заботой возводимых нашими предками.
Дольше всех простояла Успенская каменная церковь, возведенная игуменом Евфимием в 1688 г., так как она была причислена к архитектурным памятникам, охраняемым государством. Со временем она стала «Владычней усыпальницей». Под сводами ее были похоронены Владыки: Никодим (1839), Поликарп (1867), Ювеналий (1883), Ириней (1904) и елецкий викарий Митрофан (1914).
Однако, несмотря на «охранную грамоту», Успенскую церковь снесли в 1980 г., площадку разровняли и заасфальтировали, оставив от могил и надгробий чистое место, на котором разместилась стоянка автомашин. Власти предполагали, что теперь-то уж никто из орловских жителей не вспомнит о когда-то здесь бывшем монастыре, тем более не узнает имен молившихся в нем за Святую Русь.
Однако человек предполагает, а Бог располагает. И пути Его неисповедимы.
В 1993 г. фундамент Успенской церкви откопали студенты Орловского педагогического института. Над могилами архиереев поставили кресты и стали приводить их в порядок. Чаще всего это делали женщины-прихожанки восстановленной Свято-Троицкой церкви, которая несколько лет была приходской для жителей близлежащих районов города. Вот какой трогательный случай рассказала одна из этих женщин — Зинаида Елецкая.
После работы пришла она на монастырское Успенское кладбище, чтобы здесь потрудиться. В глаза ей сразу бросилась могила с железным крестом. К ней-то она и подошла; убрала ее, очистила от мусора с любовью к памяти почившего архиерея, не зная еще его имени. Только через год, в 1994 году, когда останки орловских архиереев обрели, чтобы перезахоронить их на Успенском кладбище здесь же, на территории монастыря, узнала Зинаида имя того, чью могилу она убрала, — это был епископ Поликарп.
Торжественно, со всеми почестями останки орловских архиереев были перезахоронены. Панихиду служил Преосвященный епископ Паисий. Деревянные кресты для каждой могилы должны были нести женщины. Зинаида Елецкая взяла крест, какой ей дали. Но тут произошла заминка, и кресты снова поставили к стене. Когда же процессия наконец тронулась с места, крест, поставленный Зинаидой, взяла другая женщина. Зинаида очень огорчилась и заскорбела, но потом смирилась. И вдруг ей принесли другой крест. Оказалось, что это был крест для могилы епископа Поликарпа. Слезы радости о Господе и Его святом угоднике полились из глаз Зинаиды. Она почувствовала, что это Господь по молитвам Преосвященного Поликарпа даровал ей эту радость, ведь при земной своей жизни Владыка был великим молитвенником и незамедлительно являлся со словом утешения ко всем скорбящим и слово свое всегда орошал молитвою. Вот так поблагодарил Преосвященный Поликарп ту, которая столь незначительным, но с любовью трудом почтила его память, убрав и очистив могилу.
Каким святым угодником Божиим был Преосвященный Поликарп в жизни земной, такой он есть и сейчас у Престола Божия. И можно с уверенностью сказать, что этот великий молитвенник вместе с прежними насельниками Свято-Успенского монастыря молится ко Господу о нас, грешных, и наипаче о возрождающейся обители. И вот уже собралась небольшая монастырская братия, и освящен вновь построенный храм в честь Успения Божией Матери, и жива память о Преосвященном Поликарпе, к могиле которого ежедневно собирается вся монастырская братия просить его молитвенного предстательства перед Господом.
Будем молиться, чтобы наша Православная Церковь никогда не оскудевала такими наставниками и благодетелями, каким был святитель Орловский Поликарп!
«Вера Отцов». 2003, № 5—7.