Последнее столетие нашей истории привело к забвению религиозной жизни. Однако в конце XX века усилился интерес к духовным истокам России. Обращение к нашему прошлому тем более необходимо, что, по словам иеромонаха Дамаскина (Орловского), «прошлое не должно быть утеряно, на прошлом, как на фундаменте, утверждается новое, поэтому собрать воедино сокровище духовное - наш долг перед будущим поколением».
История Орловской и Ливенской епархий теснейшим образом связана с историей Орловского края; её знание помогает понять многие закономерности и причины тех или иных событий, характерные черты области и населяющих ее людей, ощутить духовный климат региона, предположить, какие тенденции будут определять дальнейшее развитие духовной жизни.
Учрежденная в конце XVIII в. Орловская епархия более чем за двести лет своего существования претерпела немало преобразований, которые коснулись не только церковного управления, но и многих других областей духовной жизни. Была основана Духовная Семинария, учреждено викариатство, строились храмы и монастыри. Большую роль в деле духовно-нравственного просвещения народа сыграли такие выдающиеся епископы, как Аполлос (Байбаков), Иона (Павинский), Смарагд (Крыжановский), Симеон (Линьков), Никанор (Каменский) и др. С 1865 года стали выходить «Орловские епархиальные ведомости». Были организованы религиозно-просветительские общества и братства.
Только за один XIX век Орловский край дал немало замечательных иерархов — подвижников благочестия, которые украсили церковную историю России. Среди них причисленные к лику святых Филарет (Дроздов), Митрополит Московский; Филарет (Амфитеатров), Митрополит Киевский и Галицкий; святитель Феофан, Затворник Вышенский (Говоров); знаменитый миссионер, автор первого полного перевода Библии на русский язык архимандрит Макарий (Глухарев); архиепископ Херсонский и Таврический Иннокентий (Борисов); протоиерей Иоанн Жданов; иеромонах Мельхиседек (Орнаутов).
Христианизация вятичей была поздней. Причинами этого историки называют тяжелые условия обработки земли, когда у леса с трудом отвоевывалась пашня — у «лесных» племен в связи с этим дольше, чем у других, держался уравнительный принцип распределения продукта, который соответствовал языческому принципу: «всем богам поровну, главному богу рода больше; всем членам рода поровну, старейшине больше». Неравенство с трудом пробивало себе дорогу в этих краях. А ведь именно оно разрушало принцип уравнительного распределения и наносило удар по язычеству.
Инициаторами перемены религии стали племенная знать и дружинники во главе с князем. При накоплении материальных благ они первыми отказались от полигамии (это распыляло наследство), от человеческих жертвоприношений по жребию и от кровной мести, от которой не были застрахованы. Сильное недовольство язычеством возникло, прежде всего, в дружинной среде. Дружинники, как известно, первыми принимали крещение.
Те из славянских племен, которые жили «у великого водного пути», сближавшего их между собою и знакомившего с просвещенной Византией, скорее других вошли в состав Русского государства и первыми приняли христианство. Обитатели же Орловского края находились в стороне от него, посреди дремучих лесов, непроходимых топей и болот, в соседстве с финнами, хазарами и печенегами, которые стояли к ним во враждебных отношениях и, во всяком случае, не могли служить хотя бы косвенными проводниками христианства.
Россия ждала себе просвещения с юга, со стороны православного Царьграда, а географические условия ставили наших предков лицом то к мрачному северу, где они должны были завоевывать у финнов место для своих поселений, то к варварскому востоку, который готовился сделать их своими данниками. Вятичи первые из южнорусских славян должны были признать над собою власть хазар и последними вышли из-под их зависимости. Хазарское владычество тяготело над ними более века. А жизнь в кругу враждебных соседей, чуждых им по языку, нравам и обычаям, при полном разобщении с единоплеменниками, группировавшимися у Днепровского бассейна, развивала в вятичах исключительную самозамкнутость, строгий племенной сепаратизм и слепую преданность своим началам. Вот почему, когда под грозными ударами Святослава Игоревича сокрушилось могущество хазар и пало их царство, наши предки с такой энергией принялись защищать свою свободу от Русских князей и после, когда они принуждены были уступить силе русского меча, — так долго и упорно отстаивали ещё свой языческий быт и свои предания.
В IX-Х веках вятичи вынуждены были платить дань хазарам. Великому князю Святославу Игоревичу (правил с 957 по 972 г.г.), победившему хазар, удалось обложить их данью, но он не смог их окончательно покорить. Никоновская летопись донесла до нас смутное известие о том, что киевский князь Владимир Святославович крестил «лучших мужей» вятичей, расселенных в пограничных городах по рекам Десне, Осетру, Трубежу и Суле. Основная же масса вятичей по-прежнему оставалась языческой. В бывших племенных центрах, возможно, во Мценске, Кромах, Дедославле и других, князь располагает свою администрацию и гарнизоны, а после крещения Руси — духовенство. Строятся новые города и первые церкви, а вятические городища-убежища передаются боярам под владельческие замки. Но Владимир не лишил вятичей самоуправления и перед смертью не назначил сюда на княжение ни одного из своих сыновей.
Вятичи регулярно отказывались платить дань киевским князьям, и те приводили их к покорности. Отголоски того времени отражены в былине об Илье Муромце и Соловье-разбойнике, в которой, возможно, изображен поход княжеского дружинника против вятического князька. Вероятно, имя «Соловей» являлось не только именем собственным, но и племенным тотемом. В верховьях реки Вытебеть находились владения Соловья Рахматовича. Там, по преданию, в урочище Девять Дубов (современный Хотынецкий район), произошла его схватка с Ильей Муромцем. Село находится недалеко от водораздела рек Снежеть и Цон, и Соловей- разбойник мог нападать на воинские и купеческие суда, когда они пользовались переволокой, чтобы попасть из бассейна Десны в Оку. Здесь же протекает и упоминаемая в былине речка Смородинка.
Страна вятичей была глухим углом Киевского государства. Сюда с юга не было прямой дороги. Когда в 1015 году князь Глеб из Мурома, на Оке, ехал в Киев, то повернул на северо-запад, пересёк Волгу выше Твери, свернул к югу на Смоленск и по Днепру спустился в Киев.
В 1078 — 1097 гг. Черниговский князь Владимир Мономах предпринимает два зимних похода и заставляет это племя признать свою власть. Существует предание, что князь решил наказать вятичей за отказ платить дань и военное сопротивление, и поэтому двинул свою рать вглубь их страны. Вятичи выставили против него несколько отрядов, во главе которых стояли князья — Ходота и его сын Кордн. Они были разобщены между собой, и Мономах убил непокорных Ходоту и Кордна, а Кукшу взял живым в плен. (Впрочем, существует другая интерпретация слова Кордн, или Кордно, считающая его названием города).
После Любечского съезда и договора 1097 года земли вятичей окончательно входят в состав Северского и Рязанского уделов Черниговского княжества. К первому отошли земли по Десне и Оке, а ко второму — все течение реки Сосны. Позднее из него образуются три самостоятельных княжества: Черниговское, Новгород-Северское и Муромское. По этому разделу земля вятичей отходит к Новгород-Северскому княжеству. Однако их земли в церковном отношении пока составляли нечто единое и находились под управлением Черниговской кафедры, которая могла взять на себя распространение христианства среди вятичей. Первые миссионеры появляются в этих краях в начале XII века.
В 1113 году в область Вятичей отправляется христианская миссия во главе с Кукшей и его учеником Никоном. Иаков Тихомиров считал, что, опасаясь восстаний и желая отрешить захваченного в плен князя Кукшу от наследственной власти, Владимир Мономах отвез его в Киев, обратил в христианство и постриг в монахи, лишив вятичей наследственного вождя. «Спустя много времени, некогда воинственный князь вятичей делается известным в истории уже под именем смиренного инока Кукши, просветителя своего народа», — замечает Тихомиров. По другой версии, Кукша был выходцем из числа «лучших мужей», крещенных святым Владимиром, в среде которых продолжало развиваться христианство, и этим могут объясняться смутные предания о его знатности. При пострижении, по преданию, он получил имя Иоанн. Однако достоверных сведений об этом нет, поскольку Церковь причислила его к лику святых под тем именем, которое он получил в язычестве. В этом многие историки также усматривали дополнительное свидетельство его знатного происхождения. Обычай, кроме христианского имени, иметь ещё и народное, долго сохранялся в нашем крае после принятия христианства. Даже при царе Михаиле Федоровиче в переписных книгах Болховской десятни, изданных Апухтиным, упоминаются такие имена: «Медведь Нечаевъ, сынъ Кишаевъ», «Неустрой Ивановъ, сынъ Беленихинъ», «Селя Ивановъ, сынъ Кокоревъ», «Дружина Василевъ», «Миленька Карповъ, сынъ Калининъ», «Шестакъ Мих, сынъ Иващенцевъ», «Жданко Ивановъ, сынъ Кудиновъ». Среди таких имен обычным было и имя Кукши.
Орловским Церковным историко-археологическим обществом в ХIХ веке были сделаны попытки филологически объяснить имя подвижника. Указывалось, что на языке народа, который вятичи вытеснили из нашего края, «Кукшею» назывался молитвенный дом, и служитель храма на том же языке тоже мог получить имя Кукши. По мнению сторонника финно-угорского происхождения вятичей П.И.Якобия, в основе имени священномученика лежит корень Кук, что означает сухой. Обширный список географических названий Орловской губернии начала XX века с этим корнем убеждает в том, что св. Кукша являлся выходцем из земель вятичей.
Достоверно известно то, что святой равноапостольный священномученик Иоанн Кукша был иноком знаменитого Киево-Печерского монастыря, основанного в середине XI века преподобным Антонием в княжение Ярослава Мудрого. Уже во времена основателя численность монастырской братии достигла ста человек. Обитель был ведущим духовным центром, а монахи, по выражению Н. М. Карамзина, «служили ревностно Богу и человечеству», оставляя свои имена в отечественной истории.
Одной из основных форм деятельности монастыря в то время была апостольская миссия в землях язычников. В этом отношении территория вятичей, вероятно, давно привлекала внимание киевских иноков, в числе которых упоминается некий Феодосий из области курской, соседней вятичам, а потом в обитель вступает преподобный Никола Святоша, князь Черниговский. Он и посещавшие его черниговские князья с семействами могли немало рассказать о воинственных язычниках.
Киево-Печерская Лавра, откуда совершалась миссия, была тесно связана с Черниговской кафедрой. Вероятнее всего, на проповедь Евангелия среди вятичей святого Кукшу призвал Черниговский архипастырь Иоанн, который обращает свое внимание на духовное состояние вятичей. Очевидно, миссия состояла из нескольких человек, иначе на речных судах было бы невозможно проплыть такие расстояния и преодолеть дебри лесов и топи болот.
В 1113 г. архиепископа Иоанна сменил святой Феоктист, игумен Киево-Печерского монастыря с 1103 по 1113 годы, ближайшим сподвижником которого и был Кукша. Духовная миссия под настоятельством преподобного Кукши соединила лучшие силы Киево-Печерской лавры и Черниговской епархии, при содействии со стороны светской власти.
Историки полагают, что миссионеры отправились в путь весной-летом 1113 года, а не осенью и не зимой, так как вообще лучшими путями сообщения служили водные артерии, а к вятичам вел только один удобный путь из Чepнигова — по реке Десне. Из летописи известно, что св. Кукша шёл на проповедь к вятичам именно по этой реке.
Далее путь представлял уже значительные трудности. Миновав Новгород-Северский и Трубчевск, населенные северянами, миссия достигла пределов вятичей вблизи города Брянска и развернула свою деятельность. В Брянском уезде, по наблюдениям Иакова Тихомирова, сохранилось предание о «великом муже», когда-то бывшем в той местности и творившем великие дела. Затем последовал переход к Карачеву, после которого монахи через непроходимые дебри и болота углубились в языческие земли. Достигнув Оки, по реке отправились ко Мценску. Здесь от миссии отделился преподобный Авраамий Печерский, проповедовавший в земле Новосильской.
Согласно преданиям, святой Кукша во мценской Введенской церкви — маленьком деревянном храме, срубленном из огромных дубов, росших поблизости - поставил чудотворный образ Святителя Николая, архиепископа Мирликийского, и большой восьмиконечный каменный крест. Образ Николая Чудотворца был высечен из дерева в человеческий рост. В правой руке он держал меч, а в левой - ковчег для Святых Даров. Вскоре о нем пошла весть, что он исцеляет и имеет чудотворную силу. В 1238 году, когда Батый шел на Мценск, священники спрятали его у подножия соборной горы в тайнике подземного хода, у скрытого источника. Найден он был лишь в год окончательной победы христианства во Мценске.
Проповедь Кукши сопровождалась чудесами. О них составителем песнопений в честь святого сказано так: «Кукше священне со учеником сосуды священник суще, пронесесте имя Христово пред неверными, их же знамении и чудесы удививши к благоразумию приведосте». Как поется в 4-й и 5-й песне канона, Кукша «недужных исцелял и чудодеиствием многих приведе ко Христу».
В Печерском Патерике читаем, что современник Кукши, епископ Владимирский преподобный Симон (Симеон), в своем послании к блаженному Поликарпу, впоследствии архимандриту Киево-Печерского монастыря, писал: «Не подобает глаголати много, идеже дела свидетельствуют ясно, якоже и о сих блаженных. Блаженный же священномученик, нарицаемый Кукша, един от отец святого Печерского монастыря, всем знаем бе, зане вятич и людей неверствием помраченных крести и многих верою просвети. Многи же и велика чудеса сотвори». Он бесов прогна, «дождь с невесе сведе, езеро иссуши». В числе обожествляемых стихий была вода, олицетворяемая в образе Купалы, а все озера и реки, по представлению наших предков, были наполнены низшими божествами, носившими общее название «водяных». Таким образом, иссушенное святым Кукшей озеро имело для вятичей священный характер.
«Осененный благодатию свыше, — говорится о Кукше в Словаре Историческом Святых, прославленных в Российской Церкви,- он творил многия чудеса», и «изумленные чудною его силою язычники начали принимать учение св. проповедника и креститься». В Киево-Печерском патерике сообщается, что святой «много чудес сотвори, и по многих муках усечен бысть со своим учеником Никоном». О том, кем он был, сведений до нас не дошло, но Киево-Печерская Лавра совершает его память вместе с памятью святого Кукши и постника Пимена. Так как святой Симон не называет Никона священномучеником, то не подлежит сомнению и то, что он не имел священного сана, а был простым послушником или келейником при Кукше.
По преданию, для молитвы святой просветитель Орловщины в 12 км от города Мценска, по направлению к Болхову, около правого берега Оки, в лесу на косогоре в 1,5-2 верстах от деревни Карандаково поставил скитский дом, а рядом сам выкопал «Богомольный», или «страдальческий святой», колодец. В начале ХХ века местные жители говорили, что святой Кукша жил в этих местах. Местный старый крестьянин рассказал Тихомирову, что от своих дедов слышал, будто Кукша пришел во Мценск, возле Карандаковой кровь пролил, и показал место, расположенное в полуверсте от колодцев, в лесу при большой дороге у болота, берега которого постепенно сужались. На дне его виднелось немного воды.
Видимо, августовской ночью язычники именно здесь напали на миссионерский стан, подвергли иноков мучениям, а затем святой Кукша «по многих муках от неверных», был отведён на полверсты в сторону и у болота обезглавлен — мечом «усечен бысть с учеником своим» (Никоном). Мученическую кончину святого прозрел его духовный брат, подвижник Печерского монастыря блаженный Пимен Постник. В Печерском Патерике мы читаем, что он тоже от Бога «прозрел усечение отстоящего далече, посреде церкве печерския велегласно возопи: брат наш Кукша в сей день, противо света убиен есть. И сие рек, преставися во един день с Кукшею, святым учеником его». Слова «против света», вероятнее всего, надо понимать так, что мученическую кончину он принял на утренней заре 27 августа 1113 г. Видимо, убийцы стремились застать его врасплох.
Нет сведений об убийцах святого Кукши. Составители «Исторического словаря о святых, прославленных в Российской Церкви», полагали, что мучителями и убийцами преподобного были жрецы из вятичей. Хотя, если допустить отсутствие у вятичей, как и у других славян, особого жреческого сословия, то, возможно, убийцами были старейшины, потомки князей, боровшиеся с русским владычеством. Г. М. Пясецкий предполагал, что, лишившись политического значения в своей стране, эти старейшины надеялись удержать за собой влияние в религии и быту племени.
Киевские монахи отправили людей в страну вятичей на поиски тел миссионеров. Прибывшие на место трагедии печерские иноки увезли только мощи первокрестителя, которые были помещены в ближние (Антониевы) пещеры Лавры, где находятся и поныне. Ученик Кукши Никон мог быть связан и отведен для расправы на другое место. Ходили легенды о его мощах, которые, возможно, откроются в селе Григорово. Память святого мученика Кукши празднуется Русской Православной Церковью 22 августа (8 сентября).
Анонимный автор «Церковно-исторического исследования о древней области вятичей» (1862 г.) писал о святом Кукше так: «Великость совершенного им подвига затмила в памяти современников прежние не столь благоприятные усилия; и близкие к тому времени летописцы, благоговея перед памятью святаго мученика, относили к его лицу всю честь обращения суровых вятичей». Христианская проповедь священномученика пустила корни в вятической среде.
Спустя пять лет по смерти Кукши можно найти следы христианства в городах края. Так, возле Кром, в 1147 году, был подписан и утвержден крестным целованием видных вятичей мирный договор Святослава Ольговича с его Черниговскими родственниками. В клятве 1147 года, подтверждающей верность черниговским князьям, они ведут речь о повиновении земным властям — эти идеи почерпнуты ими из христианского вероучения. Историк В. И. Татищев отмечал, что не только посадники, но и значительная часть вятической «старшины» уже были приобщены к христианству. К этому времени относятся и первые летописные упоминания о городе Мценске, входившем в Северское княжество. Епископы Порфирий I и Порфирий II на своем пути во Владимир не раз проезжали через Мценский край. Помощниками епископам в деле христианского просвещения края являлись его светские властители — князья Черниговские и Северские, строившие церкви и достойно их украшавшие.
Так, при тесном только единении великих центров христианской жизни Киева и Чернигова, смогла наконец образоваться духовная миссия, имевшая своею задачей насадить и утвердить христианство в пределах Орловского края и смежных с ним местностях. В этом благодетельном взаимодействии не сомневался и Черниговский архиепископ Филарет: «По времени, к которому должны быть отнесены подвиги просветителя Вятчан преподобного Кукши, по благочестию преподобного епископа Феоктиста и по духовной любви, связывавшей Печерских подвижников, не можем сомневаться в том, что Черниговский святитель Феоктист принимал живое участие в апостольском подвиге преподобного Кукши и содействовал ему всеми способами, зависевшими от него». Автор «Истории Русской Церкви», профессор Е. Е. Голубинский считает святого Кукшу только одним из многих проповедников в земле вятичей; он говорит: «Из немалого, вероятно, числа проповедников, трудившихся над обращением особенно упорных в отечестве людей, мы знаем только одного стороннего, — монаха Печерского монастыря св. Кукшу».
По церковному делению XI века, земля вятичей была отнесена к Черниговской епархии. Поддержать начатое святым Кукшей дело христианского просвещения вятичей было, следовательно, обязанностью черниговских архиереев. И черниговские епископы исполнили эту обязанность: они посылали к вятичам новых проповедников и священников для укрепления и распространения христианства, совершения служб и таинств, иногда и сами, хотя бы проездом, посещали этот далекий от них край.
Память о священномученике Кукше первое время поддерживалась. Так, святитель Симон, епископ Владимирский и Суздальский (ум. в 1226 году) писал о том, что в его время святой Кукша был всеми знаем и почитаем.
По утверждениям крестьян в XIX веке, колодец, у которого был убит просветитель, являлся «святым местом» и богомолье возле него «происходило с незапамятных времен». По преданию, у болота на месте гибели священномученика Кукши, над «Богомольным», или «страдальческим святым», колодцем, его почитатели построили часовню с крестом, где местные жители ежегодно, на второй день праздника Святой Троицы — День Сошествия Святого Духа, собирались на водосвятный молебен перед иконами из приходского храма с. Тельчье. На вопрос, что их заставляет идти с иконами так далеко от села, они отвечали: «Наши деды и отцы так молились, и мы молимся; а как не помолимся, так случится какая-либо беда». Рассказывали, что в один год местные жители не пошли молиться на колодец, и случилась засуха, горели нивы, падал скот. Устрашенные бедствиями, крестьяне пошли крестным ходом с иконами к колодцу. Вскоре бедствия прекратились. На дороге против колодца был поставлен крест с вделанной кружкой для сбора пожертвований. Однако с течением времени это почитание постепенно стало ослабевать. К концу XIX века эти сооружения разрушились и были возобновлены только в начале ХХ века. Видимо, эти места долго находилось в забвении потому, что в крепостное время владелец Карандаково помещик Шереметьев купил у помещика Лыкова крестьян из деревни Рыбиной (Мценского уезда) и поселил их в Карандаковой. Коренных же ее жителей он перевел под Белев и Москву.
На Орловской земле старые языческие верования тогда были ещё сильны. Язычники по-прежнему сходились между селами «на игрища и на плясания и на бесовския песни, и тут умыкали себе жен, с какою кто из них совещался наперед»; имели у себя по две и по три жены. Покойников своих не хоронили, а сжигали на кострах и, собрав пепел в глиняные урны, уставляли ими перепутья дорог. Рядом с мирным населением жили во множестве и разбойники, мешавшие проповедникам. В четырех верстах от Нарышкино у села Сергиевское была гора с трясиной посередине, окаймленная лесом. По преданию, здесь жил разбойник Кудеяр, пока, под старость, не переселился в Брянские леса. В Болхове покрытые дубами овражистые урочища Рагозино, Обрынь, Ястребиный, Охотный — служили прибежищем разбойников; не менее был страшен и Алляной луг, а Сухая Зуша Мценского уезда была ещё ужаснее. Те, кто ехал из Болхова во Мценск, прощались с родными, готовясь на смерть, и по ним плакали, как по покойникам.
Только к середине XII века движение переселенцев «сквозе вятичей» проложило настолько свободный путь с юга на север, что по этой дороге Юрий Долгорукий водил полки. Первоначально сюда переселялись жители Новгорода, а затем, в бегстве от кочевников, и киевляне.
К этому времени относится предание о том, что в середине XII века в Новосиле Ольгой — женой Юрия Долгорукого, был основан женский монастырь. Однако других сведений о нем нет. К середине XII века появляются и крепнут первые города: Вщиж (1142 г.), Болдыж (1146), Брянск (1146), Карачев (1146), Севск (1146), Домагощ (1147), Елец (1147), Кромы (1147), Мценск (1147), Новосиль (1155), Трубчевск (1185). В некоторых из этих городов поселяются Черниговские князья, в других — княжеские посадники, обязанные собирать дань с окрестностей. Нетрудно понять сколь сильную поддержку черниговским архиереям в деле христианского просвещения вятичей оказывали светские владетели края — черниговские, северские и муромо-рязанские князья. Надеясь посредством христианской веры сплотить в одно целое разноплеменный состав языческого населения в своих княжествах или по искреннему расположению к христианской вере, князья, прибегая часто к военной силе, утверждали христианство в своих уделах, особенно в тех городах, которые служили их резиденциями. Результатом этой совместной деятельности черниговских архиереев и князей было увеличение христианских общих среди вятичей, построение и украшение храмов, снабжение их церковной утварью и земельными угодьями. Первыми руководителями верующих в пределах Орловского края были Черниговские иерархи, разделившие впоследствии власть с Рязанскими епископами; им обязаны были наши предки проповедию святого Кукши и первыми успехами веры Христовой; но вообще медленно и с большими препятствиями укреплялась у нас церковь Христова под духовным рукодительством Черниговских архипастырей.
Успешному распространению христианства в Орловском крае препятствовала обширность Черниговской епархии, в состав которой, по описанию Черниговского архиепископа Филарета, входили следующие губернии: Черниговская, Орловская, Курская, Калужская, Тульская, Рязанская и отчасти — Воронежская, Владимирская, Московская, Могилевская и Смоленская. Понятно, что, при такой обширности епархиальной территории и при скудости просветительных средств, Черниговские архипастыри не могли лично наблюдать за состоянием своей паствы и своевременно удовлетворять духовным ее нуждам. Летописец упоминает о двух только путешествиях Черниговского владыки в течение XII века на дальний север своей епархии; но и эти путешествия, предпринятые епископом Порфирием в 1177 и 1187 г., были вызваны не нуждами церкви, а политическими видами Черниговского князя, и были так поспешны, что, во всяком случае, не могли сопровождаться благодетельными последствиями для Орловского края, чрез который должен был проезжать архипастырь. Кроме того, деятельность Черниговских иерархов по отношению к Орловскому краю немало стеснялась враждой, существовавшей между Черниговскими и Северскими князьями. При этом архипастырь, естественно, должен был поддерживать интересы первых, ближайших своих государей и покровителей, и находиться в некотором отдалении от последних. К счастью, недостаток епархиального внимания к духовным интересам Орловского края в значительной мере восполнялся благочестивым стремлением Северских князей к искоренению язычества между своими подданными. При этом, занимая нередко великокняжеский престол, Северские князья нередко находились в самых близких отношениях к Киево-Печерской лавре и могли удобно пользоваться ее духовными богатствами для христианского просвещения своей области.
Близкая духовная связь между Печерской обителью и Северскими владетелями, установившаяся со времен св. Кукши, продолжалась не только в XII-м веке, когда память о святом Кукше и его равноапостольных подвигах была ещё жива, но и спустя долгое время.
Подобно Северским князьям, заботились о своей волости и князья Рязанские. В 1198 году юго-восточная часть края, в бассейне реки Сосны, вошла во вновь образованную Рязанскую епархию. Размеры тогдашних епархий затрудняли проповедь христианства (от Орла до Рязани или Чернигова не менее 350 километров).
Это разделение Орловской губернии между двумя соседними епархиями было, без сомнения, выгодно для нее в церковном отношении. Но, прежде чем христианство успело одержать здесь полную победу над язычеством, обе эти кафедры — Черниговская и Рязанская, подверглись совершенному разорению от монголов.
В 1240 году, при нападении Батыя на Чернигов, Черниговский епископ Порфирий II был взят в плен и отведен в Глухов. Отсюда татары позволили ему идти, куда он хочет; но удрученный бедствиями святитель, как видно из жития святого благоверного князя Михаила Черниговского, не возвратился уже в Чернигов, где все предано было огню и мечу, а искал себе нового места для поселения. Наиболее удобным местом для пребывания Черниговских архипастырей представлялся тогда город Брянск, в котором утвердил свою резиденцию Черниговский князь Борис Михайлович, а с ними поселились бояре и все «лучшие люди» Черниговского княжества.
Для Орловщины это имело положительное значение: после сожжения Чернигова в середине ХШ века архиерейская кафедра была перенесена в Брянск, что приблизило центр духовного просвещения к территории будущей Орловской епархии. Но это случилось, когда здешняя округа вошла в состав Литвы. Захват земель края Литвой в 1365 году создал особенно нестабильную ситуацию. В течение полутора веков Черниговская епархия переходила то к Литовской митрополии, то под юрисдикцию Москвы. Великий князь литовский Ольгерд прилагал все свои усилия к тому, чтобы православная Русь на юге отделилась от Московского митрополита и подчинялась Константинопольскому Патриарху.
Время литовского владычества над Орловским краем — кровавая драма, разыгравшаяся на фоне спора сторон за обладание этими землями, продолжавшася около полутора веков. Спор вели и ханы Золотой Орды, и князья Рязанские, и князья Московские. Города Мценск, Карачев, Брянск, Трубчевск не один раз переходили из рук в руки, не один раз предавались огню и грабежу вместе со своими селами; жителей уводили в плен то в Орду, то в Рязань, то в Москву. «Жалобы слышались со всех четырех сторон; и все оправдывались друг перед другом огнем, пленом и убийством». Брянская епархия делается предметом долгой борьбы между Московским митрополитом и Литовским. Город Мценск тоже переходил из рук в руки; по настоянию литовского князя он был отчислен от Рязанской епархии к Брянской и таким образом разделил участь западных городов.
Борьба за Брянскую епархию сопровождалась разорением жилищ, церквей, городов, кровопролитием, причиняемыми литовским князем Ольгердом под влиянием митрополита Романа обитателям Брянской земли. Успех в этой борьбе был то на стороне литовского, то московского митрополита. Брянские епископы, втянутые в усобицу, иногда добровольно переходили на сторону литовского митрополита (как, например, архиепископ Исаакий).
В 1500 году западные города Орловского края были окончательно отвоеваны великим князем Московским Иоанном III (1462 — 1505) у литовского князя Александра. Брянский епископ Иона, сторонник литовского князя, был отправлен в Москву в качестве пленника, и Брянская епархия снова перешла в ведение Московского митрополита.
Время, когда пределы Черниговско-Брянской епархии были ареной политической и церковной борьбы между Москвой и Литвой, было неблагоприятным для церковного дела в западных пределах Орловского края. Смута вносила смущение и дезорганизацию в церковную жизнь — брянская паства все время колебалась между неизбежным выбором Московского или Литовского митрополита, Православия или унии с Римом.
В те годы окраина Руси находилась в 300 км от Москвы, и города края, в первую очередь, Мценск, находились на границе литовских владений с русскими. Великий князь Московский и митрополит не могли мириться с тем, что рядом с ними живут язычники, тем более, что Мценск оказался под Литвой сравнительно недавно.
В период временного обладания краем Москвой, по повелению князей Василия и Андрея 29 мая 1415 года происходит крещение амчан. Вот как об этом повествует древнее сказание об обращении жителей Мценска в христианство в 1415 г. и о явлении им чудотворного образа святителя Николая, предполагаемым автором которого являлся пресвитер Фотий, известный также под именем Иоанна: «В лето 6923, правящу скипетры великого княжества Василия Димитриевича и брата его Андрея Димитриевича, в пределех и градех и во всех весех неверующих просвещаху во Христову веру. Во граде Мценске мнози (беша) неверующи во Христа Бога нашего».
Это утверждение косвенно подтверждает и то, что христиане в городе имелись, пусть и малочисленные. И язычники, и христиане жили одной семьей, называя себя «амчанами». Политические смуты и нападения литовцев и татар, столкновения с соседями сближали их. «Тогда послани беша от князей великих вои со многим воинством и от митрополита Фотия просвитер (по преданию — Иоанн). Живущии Мецияне устрашишася и ратоваша на них, и одержими бяху слепотою», — то есть жители Мценска выступили против принятия христиантва и в наказание были поражены слепотой.
Это подействовало на них так, что они сами крестились и стали призывать других. «Они же прихождаху, и увещеваху их ко святому крещению. Десятый неделе по Пасце, в пяток, прием святое Крещение, мецняне Ходины, Юшинки, и Зикии и прозреши; и обретоша крест Господень, ино камень изсечен, и образ Святителя Николая, яко воин, в руце имущ ковчег, в нем жезлы тела и кровь Господни. Во граде вероваху, всяких недуг свобождавшеся; окрест страны живущий прихождаху, всякий болезни свобождахуся и создаша церковь десятыя недели пятка». Таким образом, сказание указывает, что первыми из жителей Мценска крестились Ходины, Юшинки и Зикии, тут же прозревшие, и нашли у подножия крутой горы образ Святителя Николая и большой каменный восьмиконечный Крест, спрятанные по преданию ещё при нападении войск Батыя в XIII веке.
В честь этого события жители Мценска построили на соборной горе два храма. Один — деревянный — в честь св. мученицы Параскевы Пятницы, так как событие это произошло в ее день, а другой — каменный — в честь Святителя Николая Мирликийского. Вплоть до революции паломничество ко Кресту было постоянным и многочисленным.
2. Распространение Православия в XVI – XVII веках
Только в 1500 году, в результате присоединения Орловского края к Москве и упразднения Брянской (Черниговской) кафедры, установилась стабильность. Но она имела и отрицательные последствия: территорию края включили в состав Смоленской (Брянск, Трубчевск, Карачев, Севск с Комарицкой волостью), Воронежской, Московской, а также Патриаршей области. Центральная часть с заложенным в 1566 году Орлом и Кромами входила в Сарайско-Подонскую (Крутицкую) епархию, что вновь удалило епархиальный центр на большое расстояние.
Политические невзгоды, потрясшие всю русскую землю в конце XVI и начале XVII веков, особенной тяжестью павшие на Орловский край как пограничный, крайне неблагоприятно влияли на церковные дела. Враги государства и Церкви — поляки, литовцы, татары — врывались разными дорогами в пределы Орловского края, разрушали монастыри, церкви, расхищали их имущество. Условия жизни его обитателей, пребывавших в страхе и постоянном ожидании неприятельских набегов, способствовали образованию дурных нравов и обычаев.
На Орловщину как на границу государства сбегались все недовольные государственными порядками, провинившиеся и избегавшие наказаний. Московское правительство допускало такое заселение, опасаясь совершенного обезлюдения этой окраины от неприятельских вторжений. Следует заметить, что эти подданные Московского государства представляли нередко угрозу и его безопасности.
Примером может служить эпоха Смутного времени. Когда объявлялись самозванцы Лжедмитрий I и Лжедмитрий II, большинство обитателей Орловского края решительным образом становилось на сторону врагов русского государства и Православной Церкви.
Однако, несмотря на такие неблагоприятные условия, Православие на Орловщине развивалось своим ходом, многие жители края в это время проявили особенно сильную любовь к Родине и Православной Церкви. Болоховчане, например, в 1565 году двенадцать дней оборонялись от крымского хана Девлет-Гирея, отбили все приступы неприятеля, не допустили сожжения своего посада. Этим они заслужили особенное расположение к себе царя Иоанна Васильевича (1533 — 1584), который лично посетил город Болохов и наградил храбрых его защитников. В Смутное время жители того же Болохова первые из окраинных городов выступили против поляков для освобождения Москвы.
В это же время при некоторых церквах, как городских, так и сельских, устраивались богадельни, приюты для калек и сирот. Расширялось и монастырское строительство. К 1500 году относится первое упоминание о Мценском Петровском монастыре, располагавшемся во Мценской крепости. После основания Болхова в 1554 году, близ него создается Рождества Богородицы Оптин монастырь. Появляется Богоявленский монастырь в Орле. Тогда же открывается и первая женская Христорождественскя обитель в Болхове. В это же время создаются женский Архангельский во Мценске, Сергиевский мужской в Ливнах, Троицкий мужской в Кромах монастыри.
Тяжелый урон церковной жизни края принесло Литовское разорение в период Смутного времени начала XVII века, уничтожившее почти все города и монастыри края. Но с наступлением мирного времени монастыри восстанавливались. Некоторые из них были переименованы или перенесены на новое место. Так, Мценский Архангельский был построен заново как Вознесенский, а Петровский в 1694 году перенесен на новое место, став Петропавловским. В 40-е годы восстанавливается и переносится на новое место — территорию Острога — и Орловский Богоявленский мужской монастырь. В 1678 году создается его Успенская пустынь, а в 1680 годы архимандритом Евфимием к пустыни вниз по течению Оки, на Взвозную гору, был перенесён и сам монастырь, получивший теперь название Успенского.
С этого времени, видимо, устанавливаются традиции Уставных поместных крестных ходов. 15 августа в день Успения Пресвятой Богородицы совершался ход из соборной церкви в Успенский собор мужского монастыря, а с 1820 года — Архиерейского дома. Неоднократно перестроенное здание Богоявленской церкви, возведённое ещё в 1646 году и являющееся самой древней сохранившейся каменной постройкой города Орла, было со временем превращено в приходскую.
Строились и новые монастыри. В 1685 году под Орлом был основан Введенский женский монастырь, который находился на левом берегу реки Орёл. Создаются Николаевский женский в Ливнах, Троицкий Свято-Духов мужской и Ильинский женский в Новосиле. Инициаторами каменного строительства также выступают монастыри — Оптин и Христорождественский в Болхове, Вознесенский и Петропавловский во Мценске, Сергиевский в Ливнах, Богоявленский в Орле.
Крепостное право также сыграло определенную роль в строительстве храмов и распространении христианства. Поскольку многие селения имели приходские церкви, с распространением крепостной зависимости и постепенным дроблением вотчин их количество постоянно увеличивалось.
В середине XVII века, при патриархе Никоне (1652 — 1658), Русская Церковь была взволнована внутренней смутой — старообрядческим расколом и мистическим сектантством, которые не прошли бесследно и для Орловского края. После Московского бунта стрельцов и строгого указа царевны Софьи о раскольниках, часть их была водворена на жительство в Орловском крае; некоторые из них и сами убегали в Орловский край, прячась от правительства в дремучих лесах. Эти пришельцы и положили начало орловскому старообрядческому расколу.
В связи с удаленностью края от епархиального центра, а его, в свою очередь, от Москвы, во второй половине XVII века был поднят вопрос о создании на Орловщине самостоятельной епархии. Царь Алексей Михайлович предполагал учредить её в Ливнах. Его сын Федор Алексеевич также строил подобные планы относительно Болхова. В 1681 году на Московском духовном соборе положено было в области Крутицкого митрополита образовать особую епископскую кафедру в городе Болхове, к которой причислен был и город Орел. Но за недостатком денежных средств эти планы были отложены, а впоследствии забыты. Тогда для большего удобства в управлении город Орел был переведен из Крутицкой епархии в Коломенскую.
К концу XVII века на Орловщине было 12 монастырей. Православие в это время проникало не только в крупные города, но и в уездные центры и села. Строились церкви, открывались новые приходы.
Постепенно укоренялись и христианские обычаи. Например, на Вербное Воскресенье совершался крестный ход, сопровождавшийся шествием на «осляти». Впереди на низкой телеге везли украшенное яблоками, фигами и изюмом дерево, на котором сидели четыре мальчика в белых сорочках, певшие «Осанна». Далее следовали священники и воевода, державший под уздцы белого коня, на котором восседал богато одетый священник. Это действо просуществовало до 1678 года, когда было запрещено во всех городах России, кроме Москвы.
3. Церковь на Орловщине в XVIII веке
В XVIII столетии средоточием духовного управления в городе Орле и его уезде был Орловский духовный приказ, переименованный в середине XVIII века в духовное правление. Здесь работали два сотрудника, именовавшиеся сперва судьями, а затем управителями. Должность главного судьи обычно занимали игумены и архимандриты монастырей — Богоявленского и Успенского. Второй судья, или судящий, избирался из среды белого духовенства. До перенесения Богоявленского монастыря за город Орловский духовный приказ находился в собственном каменном здании в городе; когда он был перенесен в Успенский монастырь, то прежнее его здание пришло в ветхость.
К середине XVIII века наметился кризис церковного управления. Некоторые епархии, в том числе и Коломенская, были разделены на несколько частей, располагавшихся чересполосно с другими. Границы их не соответствовали государственно-административному делению, что мешало согласованию действий государственных и церковных инстанций. Орловщине, как самой удаленной территории Коломенской епархии, уделялось наименьшее внимание.
В 1764 году, наряду с секуляризацией церковных земель, Екатерина II провела унификацию церковного и государственно-административного территориального деления. В 1765 году Ливны были переведены в Воронежскую епархию из Крутицкой. По указу Святейшего Синода возникло Севское викариатство в составе Московской епархии. В него вошли города Севск, Брянск, Трубчевск, Карачев, Мценск, отошедшие от Московской епархии; Орел и Кромы — от Коломенской. Благодаря этому разрешилась проблема удаленности Орловщины от епархиального центра. За период с 1764 по 1788 викариями здесь были пять владык: Тихон (Якубовский) (1764 -1767), Кирилл (Флоринский) (1768 — 1778), Амвросий (Подобедов) (1778 — 1782), Дамаскин (Семенов-Руднев) (1782 — 1783), Феоктист (Мочульский) (1784 — 1787).
Однако тогда же было временно свернуто монастырское строительство. По штатам 1764 года на территории Орловщины осталось всего два штатных монастыря — Орловские Успенский и Введенский. Мценский Петропавловский, Болховский Христорождественский и Новосильский Троицкий Свято-Духов переводились за штат. Остальные упразднялись.
Но число простых приходских церквей в этот период продолжало расти. Так, в 1755 году в городе Орле насчитывалось 11 церквей, а в уезде (без города) — 86, к 1787 году в городе было уже 22 приходских и монастырских храма, в 1764 году в г. Болхове — 20. В Ливенском уезде в 1749 году было 79 церквей.
Во время церковной зависимости от Севской кафедры, в Орле в первый раз устроены были кладбища и церкви при них; до этого мертвых хоронили возле приходских церквей. Первой кладбищенской церковью в городе Орле по времени заложения была Ахтырская с приделом святого великомученика Никиты.
Тогда же на Орловщине распространяется церковное каменное строительство. На первых порах его инициаторами выступают монастыри — Оптин и Христорождественский в Болхове, Вознесенский и Петропавловский во Мценске, Сергиевский в Ливнах, Богоявленский в Орле.
В годы принадлежности Орловщины к Севской епархии наметился значительный подъем интеллектуального и нравственного уровня духовенства и паствы. Архипастыри вызывали ученых монахов из Киевской епархии, заводили при церквах библиотеки, требовали от духовенства обязательного обучения детей и народа. Второй епископ Севский и Брянский — преосвященный Кирилл — учредил при архиерейском доме Ставленническую контору для обучения кандидатов на священнические и церковные должности. Епископы сами производили испытания духовных лиц с целью добиться правильного и разумного совершения ими служб.
Наиболее же важным событием за это время было появление духовных учебных заведений. При третьем Севском епископе Амвросии (Подобедове), впоследствии Петербургском митрополите, была основана в 1778 году в городе Севске Духовная семинария. Окончательное ее устройство относится ко времени пятого епископа Севского Феоктиста, когда в 1784 году был открыт в семинарии богословский класс. Кроме семинарии, в Орле, Брянске и Карачеве были открыты духовные училища. Благодаря этому не только в городских, но и сельских приходах начали появляться прошедшие богословскую школу священники и диаконы.
Уровень образования значительной части духовенства оставался низким. Оно ограничивалось грамотностью, получаемой в результате домашнего обучения, и дети духовенства нередко не умели подписаться или могли поставить подпись, подражая литерам церковной печати, не дописывая полного имени. Священнические дети мужского пола определялись в приход родителей пономарями или дьячками, а после их смерти просились на те же места. Большую часть кандидатов на священнические места в селах составляли градские дьячки, пономари и соборные сторожа, так как они лучше других читали богослужебные книги и почти всегда умели писать, хотя это не всегда требовалось при производстве в священника. Основная же масса священства оставалась неграмотной и плохо сведущей в вопросах веры. Поэтому в двадцатых годах XVIII века была открыта духовная школа для подготовки детей духовенства в главную коломенскую школу. В ней должны были обучаться дети градского и уездного духовенства. В 1744 году вышел указ, по которому за укрывательство духовенством детей от школы налагался штраф.
Духовная семинария располагалась в Севске, а 15 сентября 1779 года в Орле было открыто духовное училище, подчиненное ректору Севской семинарии. Оно помещалось в Успенском мужском монастыре, в третьем этаже большого каменного корпуса над настоятельскими кельями.
Севские архипастыри старались поднять нравственно-религиозный уровень в среде простонародья. Преосвященный Кирилл настаивал, чтобы священники по воскресным и праздничным дням учили своих прихожан вере и нравственности.
Распространено было на Орловщине старообрядчество. Большая часть жителей города Орла склонилась к нему ещё во время патриарха Никона. Впоследствии, когда часть московских стрельцов была переселена в Орел, в городе появляются уже две секты — поповская и беспоповская. Случаев обращения из раскола почти не было. Преосвященный Кирилл, убедившись во время своего неоднократного пребывания в Орле, что здесь «почти все дышат расколом», пытался действовать словом пастырского увещевания. Но его проповеди возбудили негодование многих жителей города, и он вынужден был указывать священникам — «по крайней мере, спасать от рока погибели невинных», т.е. противодействовать раскольнической пропаганде. Тех из священников, кто укрывал неисповедывавшихся и непричащающихся, он штрафовал денежной пеней, заключением в монастыри и отрешением от приходов. Такому штрафу подвергнуты были богоявленские попы (Григорий Филиппов и Иоанн), архангельские (Алексей Васильев и Петр Васильев) и никольские. Раскольники имели в Орле свои молельни и своих попов, которых поповцы доставали иногда за деньги в среде православного духовенства. В 1772 году в Орле и Орловском уезде среди раскольников открылась новая ересь, к которой приставали многие помещичьи люди. Для расследования этого дела в город по Высочайшему повелению прибыл полковник Волков. Дело кончилось кнутом и ссылками. Орловская губерния считалась также родиной скопчества, основателем которого был Андрей Селиванов. Сохранялись и дохристианские верования. Часто они смешивались с христианскими обрядами, но от этого не теряли своей сущности.
Продолжали свирепствовать и разбойники. Для борьбы с ними в 1738 году была учреждена военная команда для их поимки в Брянском и смежных с ним уездах, а в 1765 году против Болховских разбойников была отправлена команда из гренадеров Воронежского пехотного полка. В Орле жители вечером запирали ворота и не выходили ночью на улицу. Воры грабили и церкви, забирая деньги, священные сосуды и т.д. В Синодике Орловского Успенского монастыря значатся иеромонахи, убиенные «воровскими людьми».
4. Учреждение Орловской епархии. Её становление в 1788–1820 годы
В 1778 -1779 годах была учреждена Орловская губерния, территория которой значительно превосходила нынешнюю Орловскую область — она включала в себя часть современных Брянской и Липецкой областей.
В это же время встал вопрос и о создании самостоятельной епархии. Однако в первое время Орловская губерния распадалась в церковном отношении между тремя епархиями — Севской, Воронежской и Крутицкой.
6 мая 1788 году последовал именной императорский "Указ о разделении Епархий сообразно с разделением Губерний" II о разделении епархий Российской Церкви в соответствии с новым территориальным делением. На этом основании Святейший Синод, указом от 17 мая того же года, открыл самостоятельную епархию, на базе существовавшего Севско-Брянского викариатства, и передал в ее состав все монастыри и церкви, которые были в пределах Орловского наместничества.
Владыки именовались Орловскими и Севскими: Орловскими — по главному городу губернии, а Севскими — из уважения к бывшей кафедре севских архиереев. Местопребывание архипастырям велено было иметь «впредь до особого распоряжения в Севском Спасском монастыре (Указ Святейшего Синода от 17 мая 1788 года), где находились все необходимые помещения для Архиерейского дома, существовали Семинария и Консистория, которые переносить в Орел по недостатку средств было невозможно». Таким образом, до 1819 года, Орловские архиереи имели постоянное местопребывание в городе Севске.
В состав учрежденной Орловской епархии вошли следующие города с их уездами:
Первым Орловско-Севским епископом стал Преосвященный Аполлос, а его преемником — Досифей (сыгравший роль неумолимого гонителя в судьбе нашего земляка — известного потом митрополита Киевского и Галицкого Филарета).
Севская духовная семинария была переименована в Орловскую, но по-прежнему оставалась в городе Севске.
Первоначально в пределах новообразованной Орловской епархии насчитывалось 824 церкви: 560 церквей были отчислены из Севской епархии, 196 — из Воронежской и 68 — из Крутицкой. С учреждением в Орле губернии и епархии почти все древние церкви были перестроены и заменены новыми, более обширными.
15 апреля 1797 года, когда совершалось коронование императора Павла I, преосвященный Аполлос заложил в городе Орле собор во имя Павла исповедника, патриарха Цареградского. Церемония совершалась в присутствии всех чинов и орловского дворянства, на средства которого и была предпринята постройка. Павловский собор был окончен лишь к 1841 году и 6 декабря освящен Преосвященным Евлампием. Впоследствии он был переименован в Петропавловский. Не прошло и 10 лет, как в нем обнаружились трещины, и он был запечатан Преосвященным Смарагдом. После починки в храме стало совершаться соборное богослужение летом, а в Борисоглебском храме — зимой.
В архитектуре храмов, возводимых в 1800-1810-е годы, наметился переход от форм раннего классицизма к зрелому. От этого периода сохранилось несколько церквей, имеющих традиционные объемные композиции. Четверик, перекрытый сомкнутым сводом, представлен храмами в Ямском и Шумове, церковью Кирилла и Афанасия в Болхове. Все они выдержаны в переходном стиле. Место четвериков с сомкнутыми сводами занимают купольные постройки с низкими барабанами; путь к этому идет через храмы в селах Моховое и Бредихино. От начала XIX в. сохранились два подобных памятника-храма: в Спасском-Лутовинове — во имя Преображения Господня (был построен в 1808-1809 годы помещиком Иваном Ивановичем Лутовиновым — двоюродным дедом писателя И. С. Тургенева) и в Глазунове. Обе церкви — усадебные, что во многом объясняет их небольшие размеры и своеобразную павильонность.
Одна из лучших построек зрелого классицизма в Орловской области — Успенская церковь (Михаило-Архангельский храм), возведенная в 1817 году в центре Орла на правом низком берегу реки Орлик, в бывшей Посадской слободе. Обширное строительство началось и в монастырях. В конце XVIII — начале XIX вв. совершенно изменился облик Мценской Петропавловской обители. Были возведены огромная колокольня (1807), кирпичная Знаменская церковь над Святыми воротами (1813-1821), обновлены или перестроены почти все постройки монастыря, переложена монастырская ограда. Подвергся переделкам и древний Покровский собор.
В 1800 году умеренные орловские старообрядцы изъявили согласие присоединиться к православной церкви на правах единоверия. В том же году им было разрешено построить каменную единоверческую часовню. Возле неё находилась ещё дубовая часовня, в которой собирались не желавшие присоединиться к единоверию.
В 1815 году был установлен второй по времени поместный крестный ход в честь победы в Отечественной войне 1812 года. Он проходил 20 июля в Ильин день из всех городских церквей в Ильинскую (Николо-Песковскую) церковь.
Значительные изменения в епархиальной жизни произошли при кратковременном служении преемника Досифея — епископа Ионы. В 1803 году вновь был поднят вопрос о перенесении архиерейской кафедры из Севска в Орел. Указом Святейшего Синода от 17 декабря 1803 года предписывалось Преосвященному Досифею «о учиненном Святейшим Синодом предположении касательно пребывания Архиерейских домов: Курского в Беле-Городе, Орловского в Севске препоручить гражданским Губернаторам, по сношению с Архиереями сих епархий, избрав в тех городах пристойные местоположения и нужные выгоды, сделать для водворения их в губернские города планы строениям и с сметами о сумме, на то потребной, не оставя без внимания и того, какое употребление можно сделать для пользы общей из остаточного строения нынешних Архиерейских домов, назначенных к переведению».
Орловский губернатор Яковлев отношением от 21 марта 1804 г. требовал от Преосвященного Досифея уведомления о том, «каким образом он располагает Высочайшую волю привесть с своей стороны в исполнение осмотром местоположений и выгод для пребывания Его Преосвященства, также и для помещения Семинарии и Консистории удобных».
Но епископ Досифей медлил и тянул с ответом. Он предпочитал оставаться в Севском архиерейском доме, где у него, кроме различных жизненных удобств, был ещё и свой конный завод. Однако, во время посещения Орла Преосвященным, губернатор представил ему вторичное отношение, от 27 мая, интересуясь мнением епископа Досифея на тот счет, что «при городе Орле, кроме выгонной онаго земли, других казенных земель не состоит, также нет и оброчных казенных статей, мельницы и рыбной ловли в себе заключающих».
Между тем, ректор Севской семинарии архимандрит Филарет (Дроздов), впоследствии митрополит Московский, настаивал перед Преосвященным на перемещении семинарии в Орел, имея в виду прежде всего нездоровый климат города Севска, окруженного низинами и болотами. Однако «Преосвященный Досифей сжился с Севском, где имел большое и короткое знакомство с тамошним обществом и в особенности с некоторыми домами, — вспоминал впоследствии прот. П. И. Турчанинов, известный церковный композитор. — Желание свое и самую надежду остаться по-прежнему в Севске он основывал на отношениях тогдашнего митрополита С.-Петербургского как к нему лично, так и к самому городу Севску. Последний и сам жил в Севске, бывши прежде епископом в ту именно пору, когда Преосвященный Досифей был ректором в Севской Семинарии. На этом основании Преосвященный Досифей писал Митрополиту Амвросию о своем нежелании расстаться со своей резиденцией и получил ответ в таком роде, что он может под какими-нибудь предлогами не спешить с исполнением распоряжения и таким образом проживать по-прежнему в своем месте.
Не зная ничего того, ректор Филарет простер свою ревность до того, что решился написать по этому делу письмо к С.-Петербургскому митрополиту Амвросию который препроводил это письмо к Преосвященному Досифею Как только получил Преосвященный Досифей возвращенное ему письмо, то так распалился гневом на Филарета, что велел просто-напросто схватить его и запереть в одну из башен архиерейского монастыря; но доброжелатели тайно высвободили его от такого заключения, тем более, что опасались, как бы Досифей не решился выполнить все угрозы, высказанные им в пылу первого гнева, именно — в роде расплаты батогами».
Преосвященный Досифей воспользовался советом митрополита Амвросия. Лишь 19 сентября 1804 года он ответил губернатору, что «к сделанию планов и фасадов для помещения Архиерейского дома, Семинарии и Консистории от него, Преосвященного, к губернскому архитектору замечание дано».
Почти через два года, 19 марта 1806 года, Орловский губернатор известил Преосвященного Досифея, что «планы и сметы на построение в Орле архиерейского дома, Консистории и Семинарии к нему представлены с удостоверением от архитектора, что планы сии были уже Его Преосвященством рассматриваемы и одобрены, и что теперь предлежит необходимость назначить для строений место, снять на план и по пространству сделать место на ограду вокруг строений, и что места нельзя нигде больше назначить, как на городской выгонной земле», о чем и просил от епископа Досифея согласия.
На это уведомление губернатора Преосвященный ответил, что «место для означенных строений пригодно быть не может на выгонной городской земле близ реки Оки, где Пятницкая однодворническая слобода, и на все оные строения пространства земли нужно не менее четырех десятин, да для огородов и садов и рощи для прогулки семинаристам 10 десятин и сверх сего под селение соборных священно- и церковнослужителей переводимых и штатных служителей 10 десятин».
Однако, епископ Досифей уже совсем решился отклонить вопрос о перемещении архиерейской кафедры из Севска в Орел. В этом же уведомлении он довольно-таки подробно изложил все неудобства, связанные с перемещением кафедры и семинарии:
«При городе Орле, кроме выгонной онаго земли, других казенных земель не состоит, также нет и оброчных казенных статей, мельницы и рыбы в себе заключающих, без чего Архиерейский дом во всем нужном претерпевать будет крайний недостаток, и, следовательно, взамен нынешних Севского Архиерейского дома угодий потребно будет купить. В городе же Севске Архиерейских дом ещё с давних времен имеет поблизости безнужные рыбные ловли, мельницу и прочие угодья, а притом через многие годы немалыми иждивениями устроены выгодные здания и экономические заведения как для Архиерейского дома, Кафедрального Собора, Консистории и Семинарии, так и для принадлежащих к ним людей, коих кроме священно- и церковнослужителей Кафедрального Собора с их домашними, и прочих духовных чинов, одних семинаристов с учителями около тысячи человек, — содержание толикого числа людей в Орле по крайней дороговизне дров может быть затруднительно и тягостно».
Вторым аргументом в уведомлении преосвященного Досифея был вопрос о выгодах Севских жителей, «из коих большая часть количеству семинаристов приспособили дома свои, торговлю и домашние изделия, и от того они, а особливо бедный класс, по немногочисленному пребыванию в городе духовного ведомства людей заимствуя пропитание себе, могут по переведении оных в Орел придти в изнеможение, а некоторые Кафедрального Собора священно- и церковнослужители, консисторские и штатные Архиерейского дома служители, имея собственные дома с хозяйственными по состоянию их обзаведениями, в переведении их в Орел необходимо должны будут нести крайнее расстройство и чувствительные убытки».
Однако Святейший Правительствующий Синод указом от 29 октября 1806 года требовал от преосвященного Досифея и губернатора сообщить о том, «какое сделано исполнение в рассуждении переведения дома Архиерейского в губернский город».
В своем ответе на это требование от 19 ноября епископ Досифей разъяснил весь ход дела по возбужденному вопросу и подробно изложил все вышеприведенные аргументы.Решение Святейшего Синода от 29 августа 1807 года оказалось в пользу епископа Досифея — пребывание архиерея с консисторией и семинарией было оставлено по-прежнему в уездном городе Севске. Выгоды, которых достиг епископ Досифей, относились, прежде всего, к Архиерейскому дому, но отнюдь не к Консистории и Семинарии. Каменный корпус Консистории требовал ремонта, так как в нем «от долговременности и сырости не только все деревянное сгнило, но и самые стены от течи во многих местах повредились и угрожают живущим опасностью». Произвести же ремонт епископ Досифей не решился. И не только потому, что не было средств для этого, но и потому, что ходатайствовать к Святейшему Синоду о денежной помощи было бессмысленно в связи с его же собственным «разъяснением» об удобствах пребывания кафедры в городе Севске от 19 ноября 1807 г. Все эти «удобства» и «выгоды» достались по наследству епископу Ионе.
Лишь спустя 10 лет вопрос о перемещении Орловской архиерейской кафедры снова потребовал своего разрешения. На этот раз, правда, ходатайствовало уже Орловское епархиальное начальство — епископ Иона. Он активно взялся за наведение порядка в епархиальных делах. В 1817 году, в первый год вступления епископа Ионы в должность, была преобразована Семинария. С этого времени она состояла из трех отделений — низшего, среднего и высшего, а из низших ее классов составлены были особые училища с наименованием уездных и приходских. Такие духовные уездные и приходские училища, состоявшие под управлением ректоров или смотрителей, были открыты в городах Орле и Ливнах. Орловское духовное, уездное и приходское училище помещалось при Успенском мужском монастыре, а по его упразднении — при архиерейском доме, в том же деревянном здании, в котором до 1798 года помещалось духовное училище.
Неизвестно, сумел бы Преосвященный Иона добиться перевода архиерейской кафедры из Севска, если бы не посещение Орла императором Александром I, обратившего внимание на ненормальное местонахождение Орловской епископской кафедры. Это случилось в сентябре 1817 года, то есть в первый же год вступления епископа Ионы на Орловскую кафедру.
Сохранился любопытный рассказ о том, что послужило прямым поводом для перевода кафедры. Как уже говорилось выше, епископ Иона до своего назначения в Орловскую епархию прежде состоял придворным священником и лично был известен императору Александру I. Будучи проездом в Орле и принимая Преосвященного с городским духовенством, Император, обратившись к Преосвященному Ионе, сказал: «А, вы здесь, отец Иван? Как же вам живется в Орле?» Преосвященный доложил, что он имеет жительство не в Орле, а в Севске, за городом. Разговор продолжался все то время, пока государь принимал благословение от духовенства: «От чего же вы, отец Иван, не живете в Орле? Разве здесь нет монастырей?» На что Преосвященный ответил, что в Орле монастырей действительно нет, а есть только «монастырешки».
«После представления епископ Иона был уведен государем во внутренние покои временного дворца, где после обстоятельной беседы о том же предмете получил от государя соизволение на ходатайство о перемещении кафедры в Орел».
Вполне возможно, что дело происходило если не таким, то аналогичным образом. Так или иначе, 28 февраля 1818 года епископ Иона уже послал доношение Святейшему Правительствующему Синоду, в котором изложил свои аргументы против нахождения Архиерейской кафедры и Семинарии в Севске.
Наконец, 3 января 1820 года на имя Орловского епископа поступил указ от Святейшего Синода следующего содержания: «Святейший Синод причины, в представлении Вашего Преосвященства изъясненные, о перемещении Архиерейской кафедры из Севска в Орел находя уважительные в том наипаче рассуждении, что старый Архиерейский в Севске дом и Семинария требуют на поправку значительных издержек без отвращения неудобств к сохранению здоровья по невыгодному в сем городе местоположению и дороговизне расстраивающей содержателей питомцев Семинарии, и для того полагает: 1) согласно с представлением Вашего Преосвященства Архиерейскую кафедру и Семинарию из Севска в губернский город Орел переместить с обращением в Архиерейский дом Орловского третьеклассного Успенского монастыря и с переведением штата сего монастыря в Мценский Петропавловский монастырь. 2) Устроение в Орле нового каменного корпуса для жительства епархиальному Архиерею по представленному плану, на который по смете исчислено 59135 рублей, отнесть на счет строительного по Государству капитала. 3) Архиерейский дом в Севске со всеми угодьями оставить загородным домом, так как в Орле нет угодий, кои бы могли заменить положенные к Архиерейским домам угодья, а затем 4) Угодья Орловского Успенского монастыря, за обращением его в Архиерейский дом и за предполагаемым перемещением в Мценский монастырь, который имеет свои угодья, обратить в казенное ведомство. 5) Относительно же ассигнования на устроение в Орле Семинарии исчисленной по смете суммы (346845 р.), то рассмотрение сего предоставить по принадлежности Комиссии Духовных Училищ, с препровождением в оную плана фасада и сметы сему зданию».
Энергичная деятельность епископа Ионы увенчалась успехом. 25 февраля 1820 года он уже рапортовал Синоду о выезде своем с Консисторией из Севска. Однако епископу не удалось дождаться окончательного благоустройства Архиерейского дома и домовой церкви при нем — 17 июля 1821 года он был переведен на архиепископскую кафедру в Тверь, а из Твери (6 ноября 1826 г.) — в Казань.
5. Орловская епархия в первой половине XIX века
Вследствие ходатайства епископа Ионы Орловскому епископу Гавриилу в 1822 году предписано было построить семинарский корпус, для которого отводилось свободное место за городом. Весной 1827 года здание было возведено, и семинария переведена из Севска в Орел. Здесь она становится центром распространия веры и просвещения; в семинарии работали известные деятели Православной церкви — митрополиты Арсений, Исидор, Платон, Феогност, семинарию окончили святой епископ Феофан (Затворник), архиепископ Серафим.
В 1831 году в Орле свирепствовала эпидемия холеры. В 1833 году в память об избавлении от неё города был установлен третий поместный крестный ход. Он проводился ежегодно в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, 1 октября, и совершался из Успенской (Михаило-Архангельской) церкви в Покровскую.
В церковной архитектуре 1820-40-х годов широкое распространение получает тип купольного храма с классицистической ордерной декорацией. Три памятника — церкви в селах Лепешкино (Старцево), Большая Куликовка и церковь Святой Живоначальной Троицы города Орла — имеют невысокие барабаны (в первых двух окна барабана круглые). Наиболее типичны для этой эпохи храмы с высокими барабанами. Их фасады декорированы пилястрами (как в церквях сел Спешнево, Кутафино, Альшань), либо полуколоннами (церкви в Паслово, Ровнеце, Георгиевская церковь во Мценске).
Самым же характерным выражением вкуса времени стали крупные крестообразные храмы, в которых, как и в памятниках XVIII в., пространства северного и южного рукавов креста были предназначены для приделов. В церкви села Васильевка оформление фасадов напоминает триумфальные композиции классицизма 1820-30-х годов. Своеобразна структура церкви в Новомихайловском. Композиция и декор этого памятника 1830-х годов целиком принадлежат классицизму, тогда как последний представитель крестовокупольного типа, Спасо-Преображенский собор, который поставлен на вершине Красной горы в историческом центре Болхова, на территории бывшего Болховского кремля (1840-е гг.), имеет уже псевдорусские формы, с конца 1830-х гг. культивируемые центральной властью. За основу взят тип соборного древнерусского храма с закомарами, хотя определяющими остаются приемы позднего классицизма. Эта постройка знаменует начало кризиса классицизма на Орловщине.
В 1841 г. для единоверцев была построена деревянная церковь во имя святого Николая чудотворца на старообрядческом Лутовом кладбище, названном так потому, что эта земля была куплена у некого старика Лутова, жившего с женой хутором на месте нынешнего Ботанического сада. В 1872 году к единоверческой церкви была пристроена новая трапезная. В 1842 году каменная единоверческая часовня в городе Орле была перестроена в церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы и получила в народе название Успенской Новоблагословенной, а дубовая часовня неприсоединившихся к единоверию, стоявшая рядом, по распоряжению правительства была разобрана.
В ночь с 31 мая на 1 июня 1843 года во время пожара в Орле сгорела дотла Введенская обитель. После пожара монастырь был перенесен на новое место, на юго-восточную окраину Орла, где и продолжил свое существование. В обители имелось теперь четыре храма: соборный, в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы, Трапезный, во имя Тихвинской иконы Божией Матери, и Воскресенский. Управлялась обитель игуменьей. В XIX веке Введенский монастырь славился золотошвейными работами. Художественные изделия монахинь пользовались признанием за границей.
6. Орловская епархия во второй половине XIX века
В этот период впервые в крае появляются новые монастыри. В 1853 году основывается женская община в Болхове, преобразованная в 1875 году в Богородично-Всехсвятский общежительный монастырь. Он располагался в полуверсте от Болхова. В обители было три храма: каменный Всесвятский, деревянные в честь иконы «Живоносный Источник» и Ризоположенский. Два раза в год (в неделю Всех Святых и в день празднования иконы Богоматери «Троеручицы») свершались крестные ходы.
В 1879 году образована женская община в селе Посошки возле Кром. При ней имелось два храма: во имя Казанской иконы Божией Матери и в честь Иоанна Предтечи.
В 1884 году, на средства помещицы Марии Охотниковой, основывается женская обитель Марии Магдалины в селе Никольском Ливенского уезда. Она располагалась на ровном открытом участке на северной окраине села. В начале XX в. монастырь представлял из себя развитый архитектурный ансамбль, главной доминантой которого являлся массивный Марии-Магдалининский собор, построенный в 1884-1886 годы. С 1887 г. при обители существовало училище для девочек.
Источники отмечают появление в этот период чудотворных икон. В 1858 году в Орле прославился своими чудесами список с чудотворной иконы Божьей Матери Балыкинской, ставший главной святыней Введенско-Христорождественского женского монастыря в Орле. Почитался образ Богородицы Троеручицы, хранившийся в Богородично-Всехсвятском монастыре г. Болхова.
Обновляются старые и возникают новые места почитания. Так, наряду с существовавшим Святым колодцем близ деревни Фроловка, почитается и еще один другой «явленный» колодец.
Во второй половине XIX в. Орловско-Севская епархия стала местом деятельности многих подвижников и святых. Большим уважением среди верующих пользовался епископ Поликарп. Он был известен смирением и благотворительностью. В частности, по его инициативе в 1862 году был учрежден приют для сирот духовного звания на 40 девочек при кладбищенской Крестительской церкви. В 1867 году Орловский духовный приют был переведен в новый трехэтажный корпус, устроенный для него на месте бывшего Введенского девичьего монастыря. Позже, преосвященнейшим Макарием, епископом Орловским и Севским, этот приют был преобразован в Женское епархиальное училище. Благодаря стараниям епископа Поликарпа в 1865 году, наряду со светскими периодическими изданиями (такими как «Орловские Губернские Ведомости» и «Орловский Справочный Листок» при военной гимназии), в городе Орле при духовной семинарии стали издаваться «Орловские Епархиальные Ведомости».
Признание стяжал своей ученостью и подвижнической жизнью архимандрит Болховского Троицкого Оптина монастыря Макарий (Глухарев). Согласно отдельным источникам, по земле Орловщины ступала нога святого Серафима Саровского.
В конце XIX в. появляется несколько церковно-просветительских научных обществ и братств. Во Мценске учреждается Братство в память священномученика Кукши. В 1872 году вновь назначенный благочинный церквей города Мценска Илья Стефанович Попов обратил внимание на каменную церковь Богоявления Господня, располагавшуюся на кладбище неподалеку от Стрелецкой слободы и вмещавшую 50-60 человек, а с пристроенной в позднейшие времена трапезной до 75 человек. По мере увеличения города церковь осталась без прихода и причта, и, лишенная средств, пришла в упадок, а колокольня покосилась и угрожала падением. Попов решил возвратить церковь к жизни путем создания «Братства священномученика Кукши», оно было учреждено 28 февраля 1876 года. Его первым председателем стал военный врач Николай Васильевич Уточкин. В соответствии с уставом Братства, в числе его целей назывались «возобновление и поддержание в первобытном устройстве и надлежащем благолепии разрушающегося храма Богоявления Господня», забота о возобновлении и поддержании других ветхих храмов. По мере накопления средств, Братство рассчитывало создать богадельню для бедных и открыть школу по программе сельских школ, с присоединением ремесленного образования. Предполагалось оказывать помощь тем беднякам, которые не решались открыто просить пособие. В 1876 году был освящен правый придел Богоявленского храма и назначен причт. Устраивается новый каменный трапезный храм и возводится колокольня. Левый придел получает наименование святого Кукши.
В 1894 году в Святейший Синод отправляется депутация с просьбой о перенесении мощей священномученика в Братскую Богоявленскую церковь. Несмотря на отказ, амчанее, при содействии Орловского и Севского епископа Мисаила, обратились непосредственно к митрополиту Киевскому Иоанникию, и тот дал согласие на перенос части мощей во Мценск. В Киево-Печерской лавре заказывается икона из кипарисного дерева с изображением святого Кукши в полном облачении. В его правой руке находился покрытый слюдой ковчежец с мощами. Из Мценска за иконой отправился председатель Совета Братства архимандрит Иоасаф с небольшим сопровождением.
25 августа 1895 года, около 8 часов утра, скорым поездом икона была доставлена в Орел. Там ее торжественно встречали епископ Орловский и Севский, члены Братства Илья Попов и священник Илья Ливанский, вся платформа была занята горожанами. Икона была помещена в Троицкий храм Архиерейского подворья. Впоследствии такая же икона появилась в Болхове. В Киево-Печерской лавре готовили и вторую икону для Орла, на этот раз она должна была украсить Петропавловский Кафедральный собор.
2 марта 1887 года при кафедральном Петропавловском соборе было учреждено Орловское Православное Петропавловское братство. С 1899 года стал действовать Орловский отдел Православного Императорского Палестинского Общества.
В последней четверти XIX в. в епархии насчитывалось 998 церквей. В архитектуре этого периода происходит отход от классицизма. Большое число построек этого времени относится к византийскому или русскому стилям. Три из них выстроены как крестовокупольные — в Жердеве, Никольском, Смоленская церковь в Орле, освященная в 1895 году. Аналогичным памятником является и церковь Иверской иконы Божией Матери в Орле. Храм был заложен недалеко от железнодорожного вокзала в октябре 1899 года в память коронования императора Николая II. Главный престол освящен 13 октября 1902 года.
7. Епархия в начале XX столетия
В конце XIX века в духовной жизни России отчетливо выделяются тенденции, направленные на защиту традиционных ценностей, и, в первую очередь, Православия и культуры. Это связано, прежде всего, с проведением реформ, давших народу ряд ограниченных прав и обязанностей, в том числе в области образования, самоуправления, защиты в суде, смены рода занятий, свободы передвижения. Государство проявляло большую заинтересованность в подлинной церковности подданных Российской Империи. Среди народа начинает распространяться катехизаторская литература, печатается на русском языке Библия, в часть которой вошел перевод архимандрита Макария (Глухарева); создаются проповеди, доступные для простых людей, содержание их приближается к злобе дня, происходит их политизация, расширяется издание учительной литературы и церковных журналов. Особое внимание обращается на организацию приходских общин и миссионерскую деятельность, растет число православных церковных братств, развивается сеть церковноприходских и воскресных школ. Предполагалось, что церковноприходские школы будут «утверждать в народе православное учение веры, христианской нравственности и первоначальные полезные знания». Число церковно-приходских школ быстро росло: если в 1884 году их было более 4000, то в 1903-м насчитывались 44421 школа с 1909700 учениками обоего пола.
К концу XIX века особого расцвета достигает академическое образование. По мнению протоиерея А. Шмемана, «научный уровень и научная свобода профессоров русских духовных академий <...> ни в чем не уступали уровню западноевропейских и русских светских ученых, а очень часто и превосходили его». Всё это способствовало духовному расцвету Орловской епархии в начале XX века.
За период возникновения до начала ХХ века Орловской епархией управляли 14 архиереев, по всей Орловской области было построено 988 церквей, из них 42 — в самом городе Орле: кафедральный собор, 15 приходских, 5 кладбищенских, 12 домовых, 5 в Архиерейском доме, 4 в женском монастыре.
Возрос общественный интерес к отечественной истории, наметился поворот философской мысли к Православию — все это способствовало возникновению церковно-археологических комитетов.
Орловский церковно-археологический комитет возник по инициативе епископа Орловского и Севского Никанора. Впоследствии почетное председательство стало для владык традицией: в ней последовательно преемствуют епископы Ириней, Кирион, Серафим, Александр. Почетным попечителем стал митрополит Киевский и Галицкий Флавиан, — небесным покровителем почитался священномученик Кукша, икона с мощами которого хранилась в архиерейском доме, где проходили заседания.
28 сентября 1900 года Орловский церковно-археологический комитет (ОЦАК) был учрежден по типовому уставу под председательством И. Е. Евсеева, инспектора семинарии. Из совокупности уставных положений спектр деятельности ОЦАК обрисовывался по следующим направлениям:
изучение и публикация рукописных материалов (систематизация архивов);
изучение и описание вещественных памятников (обследование ризниц);
описание архивов консисторий и монастырей;
изучение отдельных событий, памятников, лиц;
собирание вещественных памятников (комплектование музея);
издательская деятельность;
экспедиции по осмотру памятников (съемка планов, зарисовка);
археологические раскопки;
пропаганда церковных праздников;
музейные экскурсии для гимназий.
Начинание Церкви было поддержано губернской администрацией, общественностью и Орловской ученой архивной комиссией, многие члены которой вошли в организованный комитет и положили начало его активной работе.
В 1901 году комитет обратился с просьбой о перемещении мощей священномученика Кукши в Орел. 27 августа 1905 года комитет был преобразован в связи с расширением состава и рода деятельности в Орловское церковное историко-археологическое общество (ОЦИАО). Возглавил его законоучитель священник Илия Ливанский. Общество избрало своим небесным покровителем святого Кукшу. Резолюцией епископа Кириона от 25 февраля 1905 года было установлено торжественное празднование памяти святого Кукши. Указ Святейшего Синода от 13 августа того же года разрешил подобное празднование 27 августа (9 сентября по н.ст.)
Помимо деятельности ОЦИАО, духовному развитию Орловской епархии способствовали приезд Императора Николая II с наследником, неоднократные посещения нашего города Великой княгиней Елизаветой Федоровной и святым праведным Иоанном Кронштадтским.
Царь Николай II посетил Орел 6 мая 1904 года. В это время на Орловской кафедре служил Преосвященный Кирион (Садзагелов), ставший епископом Орловским 23 апреля этого года и правивший до 3 февраля 1906 года.
«К приезду Царя Орел украсили флагами, гирляндами, вензелями. Места по маршруту следования Царя были заранее распределены между учащимися, представителями сословий и корпораций. Визит Императора превратился в грандиозную демонстрацию верноподданнических чувств.
В Орле Его Величество изволил принимать депутации от города, дворянства, прочих сословий и правительственных учреждений. После приема депутаций Государь Император отбыл в церковь 51 Черниговского драгунского полка, где слушал Литургию и молебен. Пели полковые певчие и ученики местной церковной школы, а Верую и Отче наш были исполнены общим пением солдат и присутствующим в храме народом. По окончании богослужения священник отец Митрофан Сребрянский имел счастье обратиться к Государю Императору с приветственными словами. Поблагодарив за приветствие, Николай II милостиво расспрашивал отца Митрофана о состоянии местной церковной школы, о певчих, выразив особое свое одобрение общему пению.
Из церкви Черниговского полка Его Императорское Величество в сопровождении Государя Наследника и Великих князей изволил отбыть в Кафедральный собор, восторженно приветствуемый по всему пути тысячными толпами народа. При входе в собор Императора встретило соборное духовенство во главе с ректором семинарии протоиереем В. А. Сахаровым со Святым Крестом. Приложившись ко Кресту, Государь изволил проследовать вперед и выслушать краткое молебствие с многолетием. После этого настоятельница Орловского Введенского монастыря игумения Антония удостоилась поднести Его Величеству икону Балыкинской Божией Матери. Император Николай с благодарностью принял подношение.
Затем, из собора, Государь отбыл на станцию Орел для дальнейшего следования».
Недавно стало известно о связи с нашим городом знаменитого на всю Россию Кронштадтского соборного протоиерея Иоанна Ильича Сергиева, вошедшего в историю под именем отца Иоанна Кронштадтского.
О том, что Иоанн Кронштадтский внимательно следил за событиями в церковно-общественной жизни Орла, свидетельствует следующий пример. Осенью 1901 года он обратил внимание на проходивший в Орле съезд духовенства, на котором орловский губернский предводитель дворянства М. А. Стахович (близкий знакомый Л. Н. Толстого, впоследствии член Государственного Совета и председатель общества литературного (Толстовского) музея в Петербурге) произнес наделавшую шума речь о свободе совести, в которой провел мысль о желательности установления свободы перехода из одного вероисповедания в другое.
«В наше лукавое время, — отвечал на это заявление отец Иоанн — появились хулители Святой Церкви, как граф Толстой и в недавние дни некто Стахович, которые дерзнули явно поносить учение нашей святой веры и Церкви. Что же это? Отречение от Христианства, возвращение к язычеству, к одичанию, к совершенному растлению нашей природы? Вот куда ведут наши самозванные проповедники».
Несмотря на то, что проповедническая и общественная деятельность отца Иоанна протекала преимущественно в Кронштадте и столице, его часто приглашали в Москву, Киев и другие города. Не был исключением и Орел, где великий молитвенник и благотворитель, как выяснилось, бывал не один раз. Однако об этих визитах, за исключением приезда в 1904 году, пока почти ничего не известно.
Прибыв вечером 20 августа 1904 года скорым поездом на орловский вокзал, протоиерей Иоанн Кронштадтский посетил епископа Орловского и Севского Кириона и начальника губернии. Затем он направился на Тургеневскую улицу в дом купца П. А. Бакина, где остановился на ночлег. Следующий день для Иоанна Кронштадтского начался с заутрени и Божественной Литургии в Петропавловском кафедральном соборе. Богослужение он совершил вместе с кафедральным протоиереем М. Смирновым, протоиереем А. Миловидовым и священником Т. Чижовым. На богослужении присутствовали епископ, исполняющий обязанности губернатора генерал-майор В. В. Бельгард и многие представители местного общества.
И хотя не все жители Орла знали о приезде отца Иоанна, тем не менее, уже с раннего утра толпы народа стремились в собор, и к началу Литургии совершенно переполнили храм. По окончании службы Иоанн Кронштадтский возвратился в дом Бакина, и, после кратковременного отдыха, посетил Введенский женский монастырь и некоторых орловчан. В час ночи великий праведник отбыл из Орла в Москву.
С Орлом связаны малоизвестные страницы жизни Великой княгини Елизаветы Федоровны Романовой. Много лет она состояла Августейшим шефом 51 Черниговского драгунского полка, расквартированного в Орле. В 1904 году 3 июня Великая княгиня прибыла в наш город, чтобы проводить подшефный полк на русско-японскую войну. Елизавету Федоровну сопровождал Великий князь Сергей Александрович. После смотра полка Великая княгиня присутствовала при освящении полкового Покровского храма (не сохранился до нашего времени, сейчас его бывшая территория примыкает к зданию музыкальной школы № 2). Чин освящения церкви совершил отец Митрофан Сребрянский.
За сравнительно короткое время своего пребывания в Орле отец Митрофан приобрел искреннее уважение во всех слоях орловского общества. Его усилиями в 1902 году в казарме Черниговского полка была открыта читальня для военнослужащих, а при церковно-приходской школе — библиотека, книги для которой протоиерей Сребрянский приобрел сам. Здесь было около двух тысяч томов исторического, религиозно-нравственного и описательного содержания. При церкви было также открыто общество трезвости. Отец Митрофан вносил пожертвования и в орловский Дом Трудолюбия.
Богослужения в полковой церкви совершались по праздничным дням, а во вторник, среду и пятницу проводились беседы религиозно-нравственного содержания в казарме. Благодаря стараниям отца Митрофана тяжких пороков и преступлений в полку не было.
Великая княгиня Елизавета Федоровна в июне 1906 года снова приезжала в Орел — для осмотра возвратившегося с Дальнего Востока Черниговского полка. Она встретилась с отцом Митрофаном Сребрянским.
Дальнейшая судьба священника была связана с деятельностью Великой княгини на посту настоятельницы Марфо-Мариинской обители. После гибели супруга Елизаветы Федоровны — Великого князя Сергея Александровича, было задумано создать в Москве монастырь, посвященный святым женам-мироносицам Марфе и Марии. Были составлены проекты устава монастыря. В числе других подал свой проект и отец Митрофан. Великая княгиня одобрила именно его, но не могла подобрать духовника, какой требовался по уставу отца Митрофана. Необходим был священник, живший с матушкой, как с сестрой. Наконец княгиня предложила отцу Митрофану самому стать духовником обители. И после долгих колебаний он согласился и переехал в Москву.
Духовному развитию Орловской епархии способствовала писательская деятельность Сергея Александровича Нилуса. После службы судебным следователем в Закавказье он вышел в отставку и поселился в родовом имении в Орловской губернии с намерением заняться хозяйством.
Как и большинство современных ему дворян, православных лишь по крещению, вначале и Нилус был равнодушен к вере и Церкви. Затем в его отношении к жизни происходит перелом. Он в зрелом возрасте вернулся к Православию. Обращение его совершилось в стенах величайших русских обителей: у раки преподобного Сергия в Троице-Сергиевой Лавре и в Саровской обители, у мощей преподобного Серафима. Огромное влияние оказал на него также отец Иоанн Кронштадтский, благословивший Сергея Александровича на писательский труд. Именно ему была посвящена первая, стержневая, книга Нилуса «Великое в малом». Эта и последующие его работы вызывали значительный интерес среди верующих всей России, в том числе и Орловской епархии. В 1907 году Нилус переезжает с женой в Оптину Пустынь.
В начале XX века становится широко известен своей благочестивой жизнью приходской священник Георгий Коссов из села Спас-Чекряк. С первых дней своего пастырского служения отец Георгий начал вести активную просветительскую работу среди прихожан своего храма. Особое внимание он уделял духовному образованию детей. И с этой целью в селе трудами батюшки была открыта одноклассная церковно-приходская школа, которая несколько лет спустя по решению Орловского епархиального управления была преобразована во второклассную. Кроме этой школы, отец Георгий устроил ещё несколько школ грамоты в своем приходе по деревням, а также приют для девочек, где обучалось более 150 человек.
27 июня 1903 года Георгий Коссов устраивает странноприимный дом, больницу, а при школе трехэтажный приют для девочек-сирот и крестьянских детей. Здесь воспитывалось более 100 детей. В этом же году трудами батюшки вместо прежней деревянной церкви была построена новая каменная Спасо-Преображенская с часовней при ней. Недалеко от села устроена больница и школа для подготовки сельских учителей. В уезде было ещё несколько школ, созданных отцом Георгием, а также имения, доходы от которых шли на общественное дело.
Отец Георгий Коссов был известен и уважаем в губернии. Впоследствии он был избран депутатом IV Государственной Думы.
В 1905 году активно себя проявляли правые силы. Так, серьезный политический вес имело движение Орловских черносотенцев. 5 ноября они создают «Союз законности и порядка», который вошел в Союз русского народа, сохранив при этом свое название и устав. Вскоре ему разрешено было издавать собственную газету, получившую название «Орловская речь».
Положение правых сил ещё более укрепилось после приезда в Орел 1 февраля 1906 года епископа Серафима (Чичагова) (1906-1908 гг.). Владыка Серафим активно принимает участие в политической жизни, а в августе 1907 года его избирают почетным председателем совета Союза законности и порядка. Этому архипастырю во многом принадлежит заслуга окончательного переустройства и упорядочения епархии. Попав на архиерейскую кафедру, он пишет: «Слышал я, что Орловская кафедра одна из самых трудных и неустроенных, но не воображал, что центральная русская епархия может быть в таком запустении и неустройстве во всех отношениях. Без викария здесь можно лишиться последних сил. Но если нечем жить епархиальному архиерею, то мысленно ли устроить викария. Ведь мерзость и запустение начались с Архиерейского Дома. Но я хотел бы очень остаться здесь надолго и добиться переустройства епархии».
С начала своего служения на Орловщине Преосвященный Серафим приступил к возрождению приходской жизни в епархии, видя в этом путь к духовному обновлению всей России. На Орловской кафедре святитель пришел к убеждению, ставшему в дальнейшем определяющим всю его архипастырскую деятельность — он считал, что полнокровное развитие епархиальной жизни возможно лишь на основе активно действующих приходских общин.
Уже 21 февраля Владыка Серафим созвал в Орле небывалый съезд благочинных, выдающихся пастырей, городского духовенства и представителей администрации, земства, дворянства, купечества и учителей. На этом съезде все откровенно высказывались и выслушивали наставления архипастыря о возрождении приходской жизни в епархии.
С марта по сентябрь Владыка Серафим объехал уездные города и лежащие на пути села, где провел можество бесед. В 17 городах епископ Серафим собирал пастырские собрания, никогда до этого не собиравшиеся в таком пестром составе. Приглашались на них и церковные старосты, администрация, представители земства, городского управления, дворяне, земские начальники, учителя, допускались и простые местные жители. Эти собрания принесли несомненную пользу, оказав помощь в объединении членов приходов. В течение 1906 года более чем в 700 приходах была начата работа советов, что составило две трети самостоятельных приходов. В обязанности советов, наряду с обеспечением условий для нормального развития пастырско-литургической и административно-хозяйственной деятельности приходов, должно было входить разрешение всей совокупности духовно-просветительских и социально-благотворительных задач, стоящих перед приходами, создание больниц, школ, библиотек и других образовательных учреждений.
Последствия активной деятельности святителя Серафима не замедлили сказаться, и в одном из своих писем он писал: «С первого февраля, со дня моего приезда в Орел, я ещё не спал ни одной ночи как следует. Бью набат, стремясь к скорейшему возрождению приходской жизни. Веду беседы с миром и клиром по городам и в залах Думы. Последствия прекрасные. Трудно поднимать духовенство, но мир поможет, если епископы будут жертвовать собой».
В своем сообщении в Петербург об оживлении приходской жизни в Орловской епархии Преосвященный Серафим в 1908 году советовал Святейшему Синоду как можно скорее приступить во всех Российских епархиях к возрождению приходской жизни.
Орловский опыт решения этой проблемы позволил Владыке Серафиму в дальнейшем придерживаться убеждения, что «духовное <...> возрождение России возможно только тем путем, как совершилось ее духовное рождение. А именно: необходимо вернуться к церковно-общественной жизни древнерусского прихода, чтобы приходская община единодушно занималась не только просвещением, благотворительностью, миссионерством, но и нравственностью своих сочленов, восстановлением прав старших над младшими, родителей над детьми, воспитанием и руководством молодого поколения»
Авторитет святителя Серафима уже в Орле начал возрастать, и его деятельность стала известна всему русскому епископату. И в 1907 году Владыку назначили присутствующим членом Святейшего Синода.
Но надеждам Преосвященного Серафима продолжить свое служение Орловской епархии не суждено было сбыться. Святейший Синод перевел Владыку в Бессарабию — на Кишиневскую кафедру. В октябре 1908 года cвятитель Серафим покинул Орел.
Являясь крупнейшим мыслителем, отличным иконописцем, музыкантом и обладая массой других дарований, Владыка Серафим стал для многих орловчан духовным отцом и путеводителем. Своим архипастырским горением в роли епископа Орловского и Севского он заслужил добрую память наших земляков. Ныне он причислен к лику святых как священномученик.
На освободившуюся кафедру 31 октября 1908 года был поставлен епископ Александр (Головин), прежде бывший епископом Старицким, викарием Тверской епархии. Как и предшествующий архиерей, епископ Александр стал почетным председателем ОЦИАО. Во время его правления на Орловской кафедре усилилось движение по прославлению священномученика Иоанна Кукши, так как приближалось 800-летие его мученической гибели, поэтому Историко-археологическое общество постаралось изучить местный материал, связанный с апостольской миссией. В 1909 г. общество вновь обратилось с просьбой о перемещении мощей cвященномученика в г. Орел.
В Государственном архиве Орловской области можно встретить документы, свидетельствующие о постоянном двустороннем контакте орловских жандармов и орловской церкви.
Церковь оказывала сильное положительное воздействие на деятельность жандармов и принимала активное участие в их жизни. 1 марта 1910 года по орловскому губернскому жандармскому управлению (ОГЖУ) издается приказ, обязывающий всем без исключения чинам и сотрудникам управления, а также членам их семей соответствующим образом причащаться и исповедоваться во время Великого Поста. При этом ОГЖУ обязано было в кратчайшие сроки предоставить в Штаб корпуса жандармов исповедальные списки с отметками священнослужителей об исполнении служащими управления всех необходимых таинств и обрядов.
При активном участии Церкви среди жандармов проводилась идейно-воспитательная работа. Но отношения Церкви и жандармерии складывались не только на ниве воспитания личного состава — орловская жандармерия всегда откликалась на оповещения о проведении духовенством массовых богослужений, церковных праздников и т.п. 7 мая 1915 года через мценского уездного исправника ОГЖУ было сообщено, что 27-29 мая 1915 года в Мценске предстоит торжественное празднование 500-летие обретения Чудотворного образа святого Николая и Животворящего Креста Господня; на это празднование ожидалось прибытие во Мценск до 20 тысяч человек паломников, а также ряда высокопоставленных лиц. ОГЖУ незамедлительно командировало туда своих сотрудников.
Продолжала уделять внимание нашему городу и Великая княгиня Елизавета Федоровна. Приняв в 1910 году постриг, она перестала быть шефом орловских драгун, но связь с ними продолжала поддерживать, приглашая представителей полка на различные торжественные мероприятия. В канцелярию Елизаветы Федоровны по-прежнему приходило немало прошений от орловцев, ни одно из которых не оставалось без ответа.
В конце августа 1913 года в Орловской епархии широко отмечалось 800-летие со дня кончины просветителя нашего края преподобного священномученика Кукши. «Необыкновенное оживление в народные массы, — сообщили Орловские Епархиальные ведомости,- и особенное величие и красоту празднику придало прибытие на торжество царственной гостьи, Ее Императорского Высочества Великой княгини Елизаветы Федоровны».
Среди почетных гостей были также наш земляк — Высокопреподобнейший Флавиан, митрополит Киевский и Галицкий, и отец Митрофан Сребрянский.
На этот раз Елизавета Федоровна провела в Орле два дня, остановившись во Введенском женском монастыре. Она участвовала в торжественных молебнах, посвященных святому священномученику Кукше в главной церкви монастыря, кафедральном Петропавловском соборе и на обширном кадетском плацу, на котором собралось свыше десяти тысяч человек. 27 августа торжества собрали тысячную толпу паломников, которые направились к колодцам во Мценском уезде для совершения молебна. В 1914 году члены Церковного Историко-археологического общества застали в Карандаковском лесу уже около 2000 человек. Народу было так много, что все окружавшие колодец возвышенности и лощины оказались занятыми. Среди молящихся выделялось и немало представителей интеллигенции. Жители деревни Карандаково в 1914 г. начали сбор средств на возведение каменной часовни у места гибели святого Кукши.
Последним Орловско-Севским епископом, возглавлявшим епархию накануне тяжких революционных лет, в январе-мае 1917 года был Макарий (Гневушев Михаил Васильевич, 1858 — 1918). Он был широко известен в правых кругах и считался одним из основателей Союза Русского Народа. Епископ Макарий причислен к лику святых как священномученик. Память его отмечается 4 сентября по новому стилю.
8. Учреждение Елецкого викариатства в 1906 году
Важность и необходимость учрежденного викариатства в Орловской епархии в начале XX века была очевидна. Епископ — глава местной церкви, в его, преемника апостольского служения, обязанности входит высшее духовное попечение о клире и пастве епархии. Однако современные епархии превосходят древние общины как по пространству, так и по количеству населения: Орловская епархия почти равнялась Греческой, Сербской или Болгарской церквам, где десятки епископов ведают делами управления и духовного попечения. Достаточно взглянуть на статистические данные по Орловской епархии за 1905 год, чтобы вполне понять всю важность и полезность нового учреждения.
В 1905 году в Орловской епархии было:
православного населения — 2 060 795 человек, из них — 1 023 689 мужского пола и 1 037 106 женского;
богаделен — 16 (в богадельнях находилось 256 человек);
церковных библиотек — 766, благочиннических — 22;
111 церковно-приходских попечительств, от которых поступило на украшение церквей 11 045 рублей, на церковно-приходские школы — 449 рублей;
9 мужских монастырей, в которых насчитывалось 214 монахов и 106 послушников;
6 женских монастырей, в которых насчитывалось 557 монахинь и 1142 послушницы;
на средства монастырей содержались школы, в которых обучалось 718 детей;
в Епархиальном ведомстве состояло: протоиереев — 55, священников — 1010, диаконов — 412, псаломщиков — 1040 (в их числе священников без полного богословского образования — 14 человек);
в 1905 году 64 воспитанника окончили курс Орловской духовной семинарии.
28 августа 1906 года последовал указ Святейшего Синода, в котором, в частности, отмечалось: «Указом Св. Синода от 28 августа сего года за № 9326 дано знать, что в 25 день того же августа высочайше утвержден всеподданнейший доклад Св. Синода об учреждении в Орловской епархии на местные средства кафедры викарного епископа, с присвоением ему именования Елецкого, и о бытии законоучителю Орловского Бахтина кадетского корпуса протоиерею Митрофану Афанасьеву епископом Елецким, с принятием им монашества и с тем, чтобы наречение и посвящение его в епископский сан произведено было в городе Москве; местопребывание епископу Елецкому назначено в Елецком Троицком монастыре, с предоставлением ему управления сим монастырем на правах настоятеля названного монастыря и с оставлением игумена Димитрия наместником того же монастыря».
Уже 15 сентября в Москве в Мироваренной Палате состоялось наречение архимандрита Митрофана во епископа Елецкого, викария Орловской епархии, а 17 сентября в Успенском Соборе архимандрит Митрофан был хиротонисан во епископа Елецкого, викария Орловской епархии. Хиротонию совершили Преосвященный Серафим, еп. Орловский и Севский с Преосвященными Нестором, Иоанном, Нафанаилом и Антонием.
Обязанности нового викарного епископа изложены Преосвященным Серафимом (Чичаговым) в «Предложении» от 17 сентября 1906 года:
«Мною поручается епископу Митрофану, который будет пребывать в Орловском Архиерейском доме и ездить в Елец, когда потребуют того дела его паствы, следующие отделы Епархиального управления: а) назначение, перемещение и увольнение псаломщиков в городах и селах во всей епархии. Ходатайства о допущении к экзамену на псаломщика должны быть обращаемы к Викарию Орловской епархии, а также доклады экзаменационной комиссии; б) утверждение и увольнение церковных старост во всей епархии; в) брачные дела, за исключением разводных, включая разрешение браков псаломщикам; г) все дела о ремонтах храмов, за исключением построения новых церквей и когда требуется полное освящение храма, т.е. освящение Престола. Разрешение на полное освящение должно получаться от меня; д) наблюдение за богадельнями епархиального Попечительства и утверждение обычных журналов Попечительства о пособиях и опекунских делах. В тех случаях, когда я поручаю Епархиальному Попечительству особые экстренные дела, как, например, помощь голодающим членам причтов деньгами, собираемыми мною, то журналы эти должны представляться на мое утверждение. Ходатайства об определении в богадельни и о выдаче пособий должны быть подаваемы и адресованы Преосвященному Викарию; е) все журналы и протоколы Орловской Духовной Консистории предписываю представлять Викарию прежде подачи мне для утверждения им своего мнения, кроме касающихся самой Консистории и ее хозяйственных дел».
9. Епархия в 1917 — 1941 годах
Если подойти к этому вопросу формально и руководствоваться только цифрами, можно было бы сказать, что Церковь вступила в революционную эпоху как мощная организация. По состоянию на 1914 год в Российской империи было 117 млн. православных христиан, которые проживали в 67 епархиях, управляемых 130 епископами. В Церкви насчитывалось более 50 000 священников и дьяконов, которые служили в 48 тысячах приходских храмов. В ведении Церкви находилось 35 000 начальных школ и 58 семинарий, а также больше тысячи действующих монастырей с почти 95 000 монашествующих. Более того, в последнее предреволюционное столетие в стране открылось больше монастырей, чем за какое-либо другое столетие в истории России.
Уровень богословской науки никогда не стоял так высоко, как в этот период. Отмечены значительные достижения и в области православного миссионерства, особенно на территории Аляски, Японии, Сибири и Дальнего Востока. Хотя интеллигенция в основном оставалась чуждой или даже активно враждебной Церкви, возвращение в Церковь цвета русской философской мысли, повлекшее за собой так называемый русский религиозно-философский ренессанс, не только имело немалое духовное значение само по себе, но и положило начало притоку в Церковь представителей русской интеллектуальной элиты, которые все же оставались меньшинством в своей среде.
Но Церковь не имела канонической главы — Патриарха и традиционной соборной структуры, которая обеспечивала бы двустороннюю связь центра с периферией. Русское Православие вошло в революцию разъединенным, а с отречением Царя — формального земного главы Церкви — и обезглавленной.
Временное же правительство своим постановлением «Об отмене вероисповедных и национальных ограничений» объявляет равенство всех религий перед законом, чем ещё более ухудшает положение Православной Церкви.
28 августа 1917 года в Успенском соборе Московского Кремля начал работу Поместный Собор Российской Православной Церкви. Орловскую епархию на Соборе представляли следующие участники:
Амвросий (Смирнов), епископ Елецкий, викарий Орловской епархии, заместитель Серафима, Епископа Орловского и Севского, 44 года, г. Орел
Брянцев, Николай Васильевич, протоиерей церкви Рождества Богородицы города Ельца, благочинный, клирик от Орловской епархии, 48 лет, Елец Орловской епархии.
Говоров, Николай Георгиевич, преподаватель Орловского духовного училища, мирянин от Орловской епархии, 28 лет, Орёл.
Сапин, Роман Эмилианович, помощник смотрителя Севского духовного училища, мирянин от Орловской епархии, 41 год, Севск Орловской епархии.
Серафим (Остроумов), епископ Орловский и Севский, 37 лет, Орёл.
Тихомиров, Константин Николаевич, псаломщик Покровской церкви г. Трубчевска, мирянин от Орловской епархии, 28 лет, Трубчевск, Орловской епархии.
Черепнев, Пётр Адрианович, крестьянин, мирянин от Орловской епархии, 40 лет, село Нижний Жерновец Ливенского уезда Орловской епархии.
Брянцев Николай Васильевич, протоиерей церкви Рождества Богородицы города Ельца, благочинный, клирик от Орловской епархии — участник Поместного Собора Православной Российской Церкви
Собор, ставший первым с конца XVII века, открылся 28 августа 1917 года в Успенском соборе Московского Кремля. Важнейшим его решением было восстановление 28 октября 1917 года Патриаршества в Российской церкви. Собор заседал больше года, до 7 (20) сентября 1918 года.
С приходом к власти большевиков положение Церкви ещё более ухудшилось — новая власть желала покончить с религией вообще и была уверена в её вредоносности для большевистского государства, считая её не более чем «надстройкой» над неким «материальным базисом».
В.И. Ленин в первое время был всецело убежден в том, что он покончит с Церковью одним ударом, попросту лишив ее собственности. В соответствии с Декретом «О земле» от 8 ноября 1917 г. Церковь, а вместе с нею и приходское духовенство, лишались прав собственности на землю. За этим декретом 4 (17) декабря следует Декрет «О земельных комитетах», по которому все сельскохозяйственные земли, «включая и все церковные и монастырские, отбирались в руки государства». Как указывает А. В. Карташев, никаких предварительных переговоров с Церковью перед изданием этого Декрета не было.
11 (24) декабря 1917 г. появляется декрет о передаче всех церковных школ в Комиссариат просвещения — Церковь лишается семинарий, училищ, академий и всего связанного с ними имущества.
18 (31) декабря 1917 г. аннулируется в глазах государства действенность церковного брака, его заменяет гражданский. В 1918 году появился ряд декретов и постановлений, направленных на удушение Церкви. Самый важный из них — это декрет 20 января (2 февраля), который лишал Церковь и всего имущества, движимого и недвижимого, и права владеть им. При этом прекращались всякие государственные субсидии церковным и религиозным организациям. Отныне религиозные общества могли получить необходимые для совершения религиозного культа здания и «предметы» не иначе как на условиях «бесплатного пользования» и с разрешения местных и центральных властей. При этом, однако, полученное Церковью «в бесплатное пользование» имущество подлежало налогообложению (по закону о предпринимательстве).
Во исполнение декрета у Церкви сразу же было отобрано без малого 6 000 храмов и монастырей. «Как особо ценные памятники» истории или архитектуры, они подлежали переходу «под охрану государства». Были закрыты и все банковские счета религиозных организаций и обществ.
Декретом от 20 января, кроме того, запрещалось «преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы. <...> Граждане могут обучать и обучаться религии только частным образом». Все церковные и религиозные общества были подчинены общим положениям о частных обществах и союзах и лишены каких бы то ни было прав на «принудительные взыскания сборов и обложений», равно как на наложение мер принуждения или наказания в отношении своего причта. Поскольку отныне в качестве договаривающейся стороны при получении в пользование молитвенных домов рассматриваются лишь группы мирян, духовенство, включая патриарха и епископов, юридически оказывалось не у дел; власть епископа над паствой теперь всецело определялась доброй волей верующих и мерой их готовности исполнять преподанные им наставления и указания, в силу чего указания эти принимали некий просительный характер.
6(19) апреля 1918 г. советская печать оповестила об открытии специальной «ликвидационной» комиссии при наркоме юстиции для проведения в жизнь Декрета от 20 января для упорядочения деятельности местных властей в этой сфере.
Продолжением антирелигиозной политики стали распоряжения: «об изнесении всех священных изображений из школьных зданий, <...> запрещении преподавания Закона Божьего, <...> об отнятии всех духовно-учебных заведений, <...> о привлечении всех священнослужителей и монахов в тыловое ополчение, <...> об упразднении всех церквей при государственных и общественных учреждениях». И, наконец, постановление наркома юстиции о порядке проведения в жизнь декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви от 30 августа 1918 г.
Кроме законодательных актов, противоречащих интересам Церкви, необходимо отметить грубое и жестокое обращение с духовенством. Нередки были случаи убийств священнослужителей. Одной из первых жертв в России стал сельский священник Орловской епархии Георгий Рождественский, погибший в начале сентября 1917 года. Несколько позже, — в феврале, в Петрограде был убит священник Александро-Невской Лавры Петр Скипетров.
Та же участь постигла многих архипастырей. В январе 1918 года Орловский епископ Макарий был отправлен на покой в Спасо-Преображенский (по другим данным, Свято-Предтеченский или Свято- Духовский) монастырь города Вязьмы Смоленской губернии. Однако вскоре владыка был арестован, а 4 сентября 1918 года чрезвычайная следственная комиссия по борьбе с контрреволюцией вынесла постановление о расстреле епископа. Архипастырь был казнён в числе 14 мучеников в пустынном месте. По рассказам очевидцев, в своей последней молитве он просил Бога простить убийцам их грех. Память его отмечается 22 августа. В настоящее время он реабилитирован.
Летом 1917 года Временным революционным правительством временно управляющим Орловской епархией был назначен Преосвященный Серафим (Остроумов), спустя два месяца в августе избранный Орловским губернским съездом духовенства и мирян на должность епископа Орловского и Севского. Архиепископ Серафим был канонизирован как священномученик. Его память отмечается 25 ноября. Тогда же, в конце 1917 года, после того, как Владыка Павел сложил с себя полномочия Викария Елецкого, епископом здесь становится преосвященный Амвросий (Смирнов Алексей Степанович), пробывший на кафедре чуть более года — с мая 1917 по июль 1918 г. Серафим и Амвросий являлись участниками Поместного Собора Русской церкви в 1917 года.
В ответ на борьбу с религией и преследования православных священнослужителей в атмосфере полного произвола, 19 января 1918 года Патриарх Тихон выступил с посланием, в котором призвал всех православных встать на защиту Церкви, а тех, кто участвовал в беззакониях, жестокостях, расправах, грабеже церковного имущества, отлучил от Таинств и предал анафеме. Как отмечается в руководстве для действия Преосвященному Серафиму, епископу Орловскому и Севскому, от 15 (2) марта 1918 года, отлучение могло накладываться как на отдельных лиц, так и на целые общества и селения. В случаях нападения грабителей и захватчиков на церковное достояние, писал Патриарх Тихон, «следует призывать православный народ на защиту Церкви, ударяя в набат, рассылая гонцов и т. п.». Для защиты святынь предполагалось при всех церквях создать из прихожан и богомольцев союзы (коллективы). В крайних случаях эти союзы могли заявлять себя собственниками имущества. Кроме того, документ призывал «всеми мерами оберегать от поругания и расхищения» священные сосуды и другие принадлежности богослужения во избежание попадания их в руки неправославных или иноверцев.
В знак протеста против гонений на Церковь, 21 января в Петрограде и 28 января в Москве верующие провели Крестные ходы. По их примеру и в городе Орле был тоже устроен Крестный ход. Невзирая на холодную погоду и на то, что город в ночь на 2 февраля в Орле было объявлено военное положение, в Крестном ходе участвовало около 20 тысяч человек. Несмотря на выступления православных людей, защищавщих свои права, отношение правительства к религии не изменилось.
2 февраля, вероятно, в отместку за Крестный ход, солдаты под командой матроса ворвались в Орловское епархиальное училище и произвели обыск, который сопровождался неприличной бранью. При этом матрос сильно избил инспектора училища священника И. Д. Соколова и защищавшую его жену.
Разграблению подвергались монастыри Орловского края, имущество которых растаскивалось населением окрестных деревень.
Так, в Ливенском уезде ещё с осени 1917 года начал подвергаться грабительским набегам Марии-Магдалининский монастырь. Крестьяне рубили монастырский лес, увозили овощи с огорода, оскорбляли монахинь. 19 ноября монастырь был полностью разгромлен. Толпа растащила все, что ещё оставалось от предыдущих погромов. Убыток монастыря составил около 200 тысяч рублей. Полному разгрому подвергся и Предтеченский монастырь в поселке Кромы.
Однако губернские власти не пресекали этот произвол. Более того, по их указанию на основе декрета «О земле» повсеместно проводилась конфискация церковных земель. У монастырей Орловского края было изъято 378 500 десятин земли.
С согласия властей 9 февраля в городе Орле был захвачен епархиальный свечной завод. 6 июля 1918 года в Орле чекисты произвели обыск в Архиерейском доме и арестовали епископа Елецкого Амвросия. В тот же день под угрозой расстрела было разогнано епархиальное собрание, а епископ Серафим и двое церковнослужителей были подвергнуты аресту.
В том же 1918 году, после принятия совнаркомом постановления о закрытии всех духовных школ страны, было закрыто епархиальное женское училище, а в его здании образована 8-я советская школа.
По приказу властей 1 сентября батальон караульной службы реквизировал здание Духовной Консистории и выбросил на улицу находившийся там архив, имевший большую историческую ценность. Бесценные документы погибли. Это ещё раз подтвердило мысль о. Сергия (Булгакова): «В России не было и нет культуры вне религии, и с разрушением её остается варварство».
Репрессии против духовенства и погромы не ослабли и после того, как Патриарх Тихон 8 октября 1919 года опубликовал послание «О прекращении духовенством борьбы с большевиками». В Орле также состоялся епархиальный совет, на котором были приняты решения, соответствовавшие посланию Патриарха. Всего, по неполным данным, к 1922 году в Советской России было закрыто 600 монастырей, замучено более 10 тысяч священников и мирян. Но самые тяжелые последствия были ещё впереди.
В это трудное время архиереи часто менялись на кафедрах. В апреле 1921 года епископ Даниил (Троицкий), возглавлявший Орловское церковное историко-археологическое общество до его разгона в 1922 году, был хиротонисан в епископа и возглавил Елецкий, а к сентябрю — Болховский викариат Орловской епархии. Затем, после трехлетнего пребывания на должности епископа Рославльского, викария Смоленской епархии, с августа 1931 г. владыка на короткое время вновь возглавляет Орловскую кафедру.
В условиях гражданской войны в 1921 году страну поразил небывалый голод, особенно в Поволжье. Русская Православная Церковь сразу же откликнулась на народное бедствие. В августе 1921 года Патриарх Тихон основал Всероссийский церковный комитет помощи голодающим. Православное движение помощи голодающим набирало силу, что совершенно не входило в политические планы руководства партии большевиков. Его решением Всероссийский комитет был закрыт, собранные им средства реквизированы. Развернулась подготовка к кампании по массовому изъятию церковных ценностей. Собиравшиеся в течение тысячелетия церковные реликвии были изъяты и отправлены в государственные подвалы. Многие предметы церковной утвари, иконы, имевшие большую художественную ценность, были расхищены и безвозвратно утеряны. Официально изъятие ценностей в губернии продолжалось до 1 июля 1922 года. Только в Орле с 1 мая по 1 июля из церквей было изъято: более 169 пудов 22 фунтов серебра, 2 фунта 3 золотника 50 долей золота, 18 фунтов меди, 25 фунтов 93 золотника 40 долей — жемчужного шитья, 147 алмазов и т. д. По Орловскому уезду было собрано более 20 пудов серебра и 4 фунтов золота, по Ливенскому уезду - более 77 пудов серебра, по Мценскому уезду из 12 церквей изъято более 4 пудов серебра, по Кромскому уезду из 10 церквей - более 16 пудов серебра, из 23 церквей в Болхове и из 57 в уезде — более 153 пудов серебра, в Дмитровском уезде - более 223 пудов серебра.
Всего по губернии из православных храмов и монастырей было изъято 688 пудов 15 фунтов 9 золотников 61 доля серебра, 7 фунтов 10 золотников 66 долей золота и 15 пудов 32 фунта 75 золотников меди и большое количество камней. На всю эту операцию власти израсходовали более 90 тыс. рублей.
Советские власти закрывали церкви и монастыри. С 1917 по 1923 год в губернии было закрыто 26 православных храмов, из них 17 - в Орле. Храмы переоборудовались под культурно-хозяйственные нужды. Например, Введенскую церковь отдали под клуб «Кожтреста», церковь бывшей «малой семинарии» — под клуб 5-ой больницы, Иверскую — под железнодорожную школу, Петропавловский собор передан Окрархивбюро, Михаило-Архангельскую, ее летнюю половину, — музею религиозных искусств и т. д.
В борьбе с Русской Православной Церковью большие надежды возлагались на обновленцев, деятельность которых санкционировал и обеспечивал 6-ой отдел ГПУ, возглавляемый Е. Тучковым. По всей стране проходили показательные процессы над сторонниками Патриарха Тихона, которого 9 мая 1922 года посадили под домашний арест, а затем перевели в тюрьму. В июне 1922 года в г. Орле также «организовали» крупное «дело церковников». Решением губернского ревтрибунала правящего епископа Серафима осудили на 7 лет, а епископа Николая — на 3 года.
Во главе обновленцев Орловской епархии тогда стоял епископ Леонид (Скобеев), прозванный Патриархом Тихоном «епископом Содомским и Гоморрским» за неблаговидное поведение. Однако в марте 1923 г. он был отправлен на покой.
К марту 1923 года православное духовенство Орла и губернии почти целиком присоединяется к группе обновления. При поддержке ГПУ и местных властей 12 марта было переизбрано Епархиальное управление, в результате чего в Орловской губернии Церковь окончательно раскололась на два течения — обновленцев и тихоновцев. Представители первого течения стремились продемонстрировать новой власти свою лояльность. В ведении обновленцев г. Орла имелось 9 церквей, во главе обновленческого движения встал епископ Александр и уездные викарные епископы Успенский и Турбин. Совсем иначе вело себя второе течение. Будучи в меньшинстве, сторонники Патриарха Тихона продолжали активную пропаганду против обновленцев, которые начали терпеть поражение, и к осени 1923 года в значительном количестве начали возвращаться в Патриаршую Церковь. Из 718 храмов Орловской губернии к 1927 году только 61 принадлежал к течению обновленцев. 799 священников и 108 диаконов также принадлежали к обновленческой церкви.
Неудачные попытки раскола Православной Церкви и ее быстрой ликвидации способствовали усилению репрессивной политики властей. В феврале 1923 года, согласно секретному указанию В. И. Ленина, беспощадному преследованию ОГПУ должны были подвергнуться все злейшие враги народа, в том числе «епископы, священники православной и католической церкви, раввины, дьяконы, монахи, хормейстеры, церковные старосты и т.д.»
В бюллетене НКВД № 26 (245) от 1 октября 1927 года был опубликован циркуляр № 351 от 19 сентября 1927 года «О порядке закрытия молитвенных зданий и ликвидации культового имущества». Это указание заметно активизировало работу местных органов по закрытию церковных зданий. Для этого выдвигались разного рода причины, такие как «отсутствие служителей культа, отсутствие своевременного ремонта», а также «по постановлениям общих собраний граждан» и т. п.
Уже 9 апреля 1928 года в Орле закрывается Богоявленская церковь. 13 июля было решено разобрать колокольню Смоленской церкви и расторгнуть договор с Воскресенской церковью. Первого ноября президиум губисполкома и окрисполкома передал окрмузею часовню Георгиевской церкви, 4 ноября была отобрана часовня Михаило-Архангельской церкви и принята на учет в Госфонд церковь бывшего духовного училища. 15 октября 1928 года передали на учет в Госфонд бывший Кафедральный Петропавловский собор.
В 1928 году в Орле действовало 19 православных храмов. В результате постановления Президиума ВЦИК от 20 мая 1929 года закрыли Крестовоздвиженскую церковь и передали ее под клуб завода им. Медведева. Для использования в качестве столовой этого же завода была передана бывшая военная Покровская церковь. В Преображенском храме устроили антирелигиозный музей, в Борисоглебском — производственные мастерские педтехникума, а 25 мая 1929 года под клуб военных лагерей передали деревянную Лутовскую церковь.
По состоянию на 15 июля 1929 года в Орле было закрыто 17 церквей, 2 монастыря, 9 часовен и молитвенных домов. Однако 18 православных храмов оставались действующими. О начале новой волны преследований духовенства и закрытия церквей говорило и то, что в этот период, 1928 — 1929 годы, на Орловщине служил не только правящий архиерей — Николай (Могилевский), но и ещё пять других владык: в Кафедральном Покровском соборе архиепископ Серапион (Сперанцев), епископы Анатолий (Левицкий), Петр (Успенский), Николай (Рубцов), проживавшие в Покровской сторожке, а также епископ Андрей (Кванин), располагавшийся в сторожке Богоявленской церкви. Пребывание такого числа епископата Русской Церкви в губернском городе объяснялось началом новой волны закрытия храмов и преследования священнослужителей советской властью, считают историки.
Параллельно с закрытием православных храмов проводилась кампания по борьбе с колокольным звоном. Шестого декабря 1929 года НКВД дал указание своим органам на местах запретить «так называемый трезвон, или звон во все колокола» и «разрешить постановлением местных органов вести звон в малые колокола установленного веса и в установленное время по просьбе религиозных организаций». В целях получения цветного металла 11 ноября 1929 года на пленуме Орловкого горсовета приняли решение собрать подсвечники, паникадила, а также церковные колокола. Тогда же, зимой 1929-1930 гг., по требованию трудящихся г. Орла «все колокола были сняты «и реализованы порядком, установленным для госфондимуществ».
С января 1930 года развернулась новая кампания по закрытию церквей в Орле. К маю 1931 года в городе из 40 церквей и часовен оставались действующими только 15. «Из них обновленческие — Покровская соборная, Николо-Ильинская, Богоявленская, Иоанно-Крестительская и Троицкая кладбищенские; староцерковные — Ахтырская, Васильевская, Воскресенская, Михаило-Архангельская, Николо-Рыбная, Сретенско-Георгиевская, Смоленская, Успенско-Единоверческая, Афанасьевская и Сергиевская кладбищенские».
В конце 1931 года Болховский викариат принял в управление епископ Александр (Щукин). С июля 1932 года он становится епископом Орловским, и здесь же он был возведен в сан архиепископа. Однако под угрозой ареста был вынужден бежать в Нижегородскую область.
После смерти В.И.Ленина и изгнания из СССР Л.Д.Троцкого антицерковную политику продолжил И.В.Сталин. 15 мая 1932 года за его подписью была объявлена антирелигиозная «безбожная пятилетка». К 1 мая 1937 года, в соответствии с её планами, на всей территории СССР «имя Бога должно быть забыто». Преследованиям стали подвергаться не только священнослужители, но и члены их семей. Их лишали избирательных прав, увольняли с работы.
В эти же годы широкое распространение получают фабрикация уголовных и политических дел, обвинения в контрреволюционных заговорах священнослужителей, монашествующих, простых верующих. Так, уже осенью 1932 года сотрудниками ОГПУ была «раскрыта» «контрреволюционная церковно-монархическая организация» «Ревнители церкви». По делу проходили 3 епископа, 127 священников и диаконов, 106 монахов и монахинь, миряне. В настоящее время все они реабилитированы. В конце 1932 — начале 1933 года была «раскрыта» и ликвидирована другая церковно-монархическая организация. По делу проходило 50 человек, из них 36 — священнослужители. 3 мая 1933 года за антисоветскую агитацию, направленную к подрыву политики партии и советской власти, все они были приговорены к различным срокам заключения. В 1989 году — реабилитированы.
Особый размах репрессии приняли во второй половине 30-х годов. В это время пострадали и многие орловские Владыки. Менее месяца управлял Орловской епархией епископ Серафим (Протопопов). В последний день сентября 1935 г. архипастырь возводится в сан архиепископа Орловского, но уже 19 октября назначается архиепископом Елецким и Задонским. Жизнь архиерея, как и многих других клириков и мирян, подошла к концу в страшном тридцать седьмом: в начале марта он был арестован и расстрелян.
Епископ Александр (Торопов Алексей Александрович) в сентябре 1935 года получает в управление Липецкий викариат Орловской епархии. В 1937 году Владыка арестовывается в Липецке и в числе двадцати священнослужителей приговаривается к расстрелу. 15 октября 1937 г. закончился его земной путь.
Епископ Артемон (Евстратов) 30 сентября 1935 г. был назначен епископом Елецким, викарием Орловской епархии. Спустя три недели, 19 октября 1935 г., он сменяет епископа Серафима на Орловской кафедре, а через месяц, в ноябре 1935 года становится епископом Курским. В 1937 году епископ Курский и Обонянский Артемон арестовывается и приговором Тройки при УНКВД по курской области от 04.12.37 года приговаривается к расстрелу.
Владыка Иннокентий (Никифоров) стал епископом Орловским в 1936 году. 4 декабря 1937 г. он был приговорен к расстрелу тройкой УНКВД по Курской области, в тот же день приговор был приведен в исполнение.
Трагической была судьба и епископа Даниила (Троицкого). По имеющейся информации, весной 1934 года он вновь арестовывается, и осенью 1934 года или в 1935 году умирает от тифа в брянской тюрьме. Уже упоминавшийся Высокопреосвященный Александр (Щукин), назначенный в сентябре 1936 года архиепископом Семипалатинским, в августе 1937 года был арестован, и решением тройки УНКВД от 28.11.37 приговорен к расстрелу за контрреволюционную агитацию. Бывший Орловский епископ Серафим (Остроумов) постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 27.03.1937 г. за участие в контрреволюционной группе приговаривается к пяти годам лагерей. Но, так как этого показалось мало, решением тройки УНКВД Смоленской области от 28.11.1937 г. — в нарушение закона, без отмены ранее вынесенного приговора, Владыка был приговорен за ту же вину к расстрелу и спустя десять дней убит. Бывший епископ Елецкий Амвросий (Смирнов Алексей Степанович) в 1937 году умер в заключении. Не менее печальная участь постигла и другого видного представителя Русской Православной Церкви — митрополита Серафима (Чичагова Леонида Михайловича), бывшего в 1906-1908 гг. епископом Орловским и Севским. В возрасте 81 года Владыку Серафима, больного, еле передвигавшегося, арестовали по обвинению в контрреволюционной монархической агитации. До ареста он жил на подмосковной станции Удельная. Постановлением Особой тройки УНКВД от 7 декабря 1937 года Владыка Серафим был приговорен к расстрелу, который привели в исполнение 11 декабря 1937 года. Священномученик похоронен в Бутово.
В тот период в Орле только по приговору особой тройки НКВД осуждено 1667 так называемых «церковников и сектантов», из них 1330 приговорено к расстрелу. Всего же за политические преступления, по далеко не полным данным, с августа-октября 1937 по 1941 год на Орловщине было арестовано и осуждено 23414 (1922) человека, приговорено к расстрелу — 1209 священнослужителей и верующих, а к различным срокам лагерей — 713 человек. Кроме того, в 1938 году административную ссылку в Орле отбывало 360 священнослужителей из других областей.
В результате этих гонений к 1941 году практически все духовенство было ликвидировано. На свободе остались в основном те, кто своевременно успел отказаться от сана и перейти работать в советские организации. Кроме гонений на представителей церкви, с 1938 года продолжается массовое закрытие храмов. При оргкомитете ВЦИК по Орловской области 17 января 1938 года была утверждена новая комиссия по делам культа, в задачу которой входила подготовка материалов по закрытию храмов. В Орле прекращается служба в Никитско-Ахтырской и Иоанно-Крестительской церквях, а 25 июня 1941 года в городе была закрыта и последняя ещё действующая церковь Воскресения Христова на Афанасьевском кладбище. В современных границах Орловщины открытыми оставались всего три православных храма: один — Рождественский - в городе Болхове, другой — Никольский — в селе Лепешкино Орловского района и третий — Воскресенский - в городе Орле на Афанасьевском кладбище, закрытый 25 июня 1941 года по решению горисполкома. Накануне войны деятельность Русской Церкви была практически прекращена.
10. Орловская епархия в годы Великой Отечественной войны
В начале Великой Отечественной войны Русская Православная Церковь в лице митрополита Сергия обратилась к духовенству и верующим с призывом встать на защиту Отечества. Начался сбор средств для защиты Родины. Однако, как это ни покажется странным, в начале войны преследования духовенства и верующих заметно усилились — так, в Орловской области в июне было арестовано 2 человека, в июле — 3, в августе — 19, в сентябре — 23; из них 11 человек были приговорены к расстрелу, а остальные к различным срокам заключения.
3 октября 1941 года германские войска вступили в Орел. Большая часть Орловщины была оккупирована гитлеровцами. Германское командование не препятствовало восстановлению церквей и церковной жизни, но под надзором оккупационных властей. К 1943 году, по неполным данным, в области действовало или готовилось к освящению 34 храма.
Фашистская пропаганда преподносила это как заботу властей о русской Церкви и русской культуре. Подавляющее большинство священников отказывалось от сотрудничества с немцами и, по мере сил и возможностей, боролось с врагом. Так, например, известный орловский врач В.И.Турбин, тайно принявший монашество ещё в 30-е годы, был одним из руководителей подпольного госпиталя, в котором лечили больных красноармейцев-военнопленных, а потом переправляли их через линию фронта. В 1966 году он получил награду — медаль «За отвагу». Несколько священников, как Орлов и Оболенский, погибли от рук захватчиков.
Никитская церковь в Орле. Послевоенное фото. 1940-е — 1950-е гг. Фото из архива Маккавеевых
При Никитском (Ахтырском) храме его настоятель протоиерея Иоанн Маккавеев открыл Приходское попечительство — «Общество бедных», ежемесячно помогавшее деньгами, продуктами и одеждой более чем ста нуждающимся — бедным, престарелым, семьям фронтовиков и военнопленным. После бомбежек посещал пострадавшие дома, бесплатно хоронил убитых и утешал оставшихся в живых. С риском для своей жизни прятал бежавших военнопленных, спасал от высылки в Германию, и даже спасал от расстрела лиц, преследуемых фашистами. Пользуясь своей, хотя и относительной неприкосновенностью — оккупанты, хотя и были антихристианами, тогда заигрывали с Церковью, рассчитывая использовать ее в своих целях, — распространял советские листовки и хранил их дома.
Во время оккупации г. Орла в орловских тюрьмах находились в самых тяжелых условиях советские военнопленные. Желая помочь им, община Никитской церкви по инициативе настоятеля храма протоирея Иоанна Маккавеева обратилась в комендатуру с просьбой разрешить военнопленным посещать в Великие праздники храм, что было, хотя и с большими трудностями, но разрешено. Пленные три раза посещали Никитский храм — в 1942 г. на пасхальной неделе два раза в количестве 1500 человек и в 1943 году тоже на пасхальной неделе в количестве 600 человек. Отец Иоанн призвал население помогать военнопленным: ко дню их прихода горожане принесли в храм много продуктов, вещей и денег.
Перед освобождением города отца Иоанна должны были арестовать за отказ эвакуироваться и открытую агитацию в храме против эвакуации. Во время боев во двор его дома попадает авиабомба, но, угодив прямо в выгребную яму уличных «удобств», серьезных разрушений не приносит. Угнали в Германию одну из дочерей — Тамару и ее мужа. Но в Белоруссии колонну угоняемых жителей освободили. Там же, в городе Слуцке родилась ее дочь Зинаида.
Прошло два года оккупации. 5 августа 1943 г. разрушенный Орел освобожден от захватчиков.
Александр Верт, в годы войны корреспондент английской газеты «Санди таймс» и радиокомпании Би-би-си, в своей книге «Россия в войне 1941–1945» упоминает о встрече с протоиереем Иоанном Маккавеевым в освобожденном Орле. «Священник — старик 72 лет, в грязной одежде, совсем глухой, с седой бородой и крестом на серебреной цепи, сказал, что многие русские работали на немцев потому, что иначе умерли бы от голода. Ему разрешали посещать русских военнопленных. Их морили голодом. Иногда за один день умирало 20, 30 и даже 40 человек. Однако после Сталинграда немцы стали кормить их немного лучше, а затем начали уговаривать вступить в «русскую освободительную армию», — сообщает он.
Отец Иван рассказывал, что в какой-то мере немцы поддерживали церковь — в этом заключался один из элементов их антикоммунистической политики. Но в действительности именно церкви неофициально создали «кружки взаимной помощи», чтобы помогать самым бедным и оказывать посильную поддержку военнопленным. Священник сказал, что «в силу обстоятельств» он престал отправлять функции деревенского священника в 1929 г. Когда пришли немцы, он подумал, что может помочь делу России, если снова пойдет служить в церковь. «Вокруг меня образовалась группа верующих, и нам дали церковь. Должен сказать, что при немцах церкви в Орле процветали, но они превратились, чего немцы не ожидали, в активные центры русского национального самосознания». Однако человек, которому немецкое командование поручило надзирать за церквами, оказался не епископом, как, естественно, многие ожидали, а просто гражданским чиновником по фамилии Константинов, из русских белоэмигрантов. Таким образом, церкви были лишены всякой самостоятельности, и даже резиновые печати каждой из них хранились под замком в столе у Константинова. Это казалось отцу Ивану особенно возмутительным. Его непосредственным начальством был отец Кутепов, служащий в церкви, которая была гораздо больше. Отец Кутепов сказал отцу Ивану, чтобы он никогда не упоминал московского митрополита Сергия и молился только за одобренного немцами митрополита Серафима, находившегося в Берлине.
«Мне это не нравилось, — заявил отец Иоанн, — и я не упоминал ни того, ни другого. Да, церкви были переполнены; в Орле их было пять...»
Вскоре после освобождения Орла протоиерей посылает Патриарху Сергию прошение (вероятно, о возобновлении служения), ответ на которое он получает в ноябре:
«Московская Патриархия. Канцелярия. 5 ноября 1943 г. Протоиерею Маккавееву И.П. На Ваше прошение от 12 августа с/г положена резолюция Патриарха Сергия следующая:
«До назначения в Орел епископа обращаться с церковными делами ко мне. Сергий».
Вскоре протоиерей Иоанн Маккавеев назначается благочинным для всех православных приходов Орловской Епархии.
«Протоиерею Маккавееву Иоанну. Канцелярия Московской Патриархии сообщает, что на Вашем докладе от 11/Х — с.г. резолюция Его Святейшества положена такая: „Протоиерей Маккавеев назначается благочинным для всех православных приходов Орловской Епархии. Надеюсь вскоре командировать в Орел епископа. Патриарх Сергий“. Управделами Моск. Патриархии Архиепископ Григорий».
С освобождением области от оккупации православное духовенство поддержало призыв митрополита Сергия и приняло непосредственное участие в патриотической работе по сбору средств в Фонд обороны страны, выступило с соответствующими проповедями. Только в городе Орле за период с сентября 1943 года по январь 1944 года собрали в Фонд обороны, на детей-сирот и раненых бойцов: Богоявленский собор — 32 722 рубля, Иоанно-Крестительская церковь — 29 800 рублей, Никитская — 11 196 рублей, Воскресения Христова на Афанасьевском кладбище — 7 181 рубль, Троицкая — 1 932 рубля. С 1944 года приступили к сбору денег на постройку танковой колонны им. Димитрия Донского и подарков для бойцов Красной Армии. 14 апреля 1944 года один Богоявленский собор для этой цели сдал 100 тысяч рублей, а всего православные общины семи церквей города Орла и города Болхова сдали наличными деньгами 305 тысяч рублей. Всего в Фонд обороны, по неполным данным, с сентября 1943 года по апрель 1946 года церковные общины сдали 1 миллион 634 тысячи 788 рублей, а также большое количество продуктов, теплых вещей, полотна, которые передали представителям фронта, детских домов и госпиталей.
В 1945 году была образована Орловско-Брянская епархия.
11. Православие на Орловщине в послевоенный период. Учреждение Орловско-Брянской епархии
В 1945 году была образована Орловско-Брянская епархия.
Первым Орловско-Брянским епископом стал архиепископ Фотий (Тапиро Борис Александрович), из епископов григорианского раскола после принесенного покаяния в звании монаха присоединенный к Московской Патриархии в июле 1943 года.
Он стал одним из самых заметных церковных лидеров своего времени. Владыке поручались церковные миссии в Австрии и Чехословакии (для воссоединения Русских церквей с Патриархией в октябре 1945 года), во Франции (в качестве представителя Патриархии при Западно-Европейском экзархате в августе-октябре 1946 года; для ознакомления с состоянием Западно-Европейского экзархата в июне-июле 1948 года). Во время своего первого пребывания во Франции в качестве представителя Патриархии архиепископ Фотий присутствовал на похоронах митрополита Евлогия (Георгиевского) — лидера так называемой Евлогиевской Церкви (популярной среди русских эмигрантов во Франции).
В этот период, когда возникала необходимость как-то реагировать на приглашения к участию в международных церковных встречах, среди иерархов РПЦ выездными были фактически только митрополит Николай (Ярушевич) и архиепископ Орловский Фотий. В 1949 году он, будучи уже архиепископом Виленским и Литовским, занимает пост экзарха Западной Европы (вместо отстраненного митрополита Серафима).
Архиепископа Фотия сменил Владыка Антоний (Марценко), в прошлом эмигрантский священник польского происхождения, хиротонисанный в 1923 году в викарные епископы Люблина и утвержденный в должности Константинопольским Патриархом Мелетием IV. После покаяния в 1946 он был принят в общение Московским Патриархом и получил Орловскую кафедру.
В 1946 году Совету по делам РПЦ при Совете Министров СССР было разрешено представлять к наградам архиереев и священников, которые особо отличились в проведении церковно-патриотической работы в период войны. Так, в 1947 году священники Николай Антонович Лыков, Иван Тимофеевич Кузнецов из села Клейменово Орловского района и Терентий Петрович Печкарев из села Архарово Малоархангельского района были награждены медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 г.г.»
С 1948 года политика в отношении к РПЦ вновь ужесточается. Уполномоченные получили право не регистрировать духовенство, имевшее судимость по 58 статье (в соответствии с распоряженим Совета от 23 ноября 1948 года № 1090с). В 1948 году из 39 священников и 11 диаконов, служивших в церквях области, 16 человек имели судимость по 58 статье, а ещё 16 человек хотя и не были судимы, но считались неблагонадежными, поскольку возвратились на церковную службу во время оккупации.
Печальная участь постигла священников И.Г.Пятина из села Добрынь Кромского района, С.П.Вельмар-Долгорукова из Орла, псаломщика Бунина из Мценска, а также монахиню, имя которой осталось неизвестным, работавшую церковным сторожем в Ливнах. В 1949 году они были арестованы и осуждены за антисоветскую деятельность.
В борьбе с инакомыслием в послевоенные годы широко стали использовать психолечебницы. Так, в конце 40-х годов этой акции неоднократно подвергался юродивый Афанасий Андреевич Сайко, которого верующие области почитали как святого человека. Впоследствии он был освобожден, реабилитирован и переехал в Брянскую область, где и скончался в середине 1960-х годов. Афанасий Андреевич Сайко похоронен на Крестительском кладбище Орла.
Для того, чтобы ограничить влияние Церкви и устрашить духовенство, уполномоченные Совета по делам РЦП практиковали снятие священников с регистрации, что означало лишение их средств к жизни. Так, в июле 1950 года был снят с регистрации настоятель Воскресенской (Афанасьевской) церкви Орла Козьмодемьянский за совершение всенощной под открытым небом. В результате он не смог устроиться на служение ни в Тульской, ни в Курской епархии.
МГБ бдительно следило за популярностью того или иного священнослужителя среди прихожан. Как только авторитет священника возрастал, по предложению МГБ его тут же переводили в другой приход.
После смерти Сталина надежды на улучшение положения Церкви не оправдались. Влияние «оттепели» оказалось лишь кратковременным явлением.
В этот период на Орловскую кафедру назначается епископ Иероним, поменявшийся по определению Священного Синода от 31 мая 1956 года своей Куйбышевской кафедрой с Орловским епископом Митрофаном (Гутовским), занимавшим Орловскую кафедру несколько месяцев 1956 года.
Начиная с 1958 года, под предводительством Н. С. Хрущева, развернулось генеральное наступление на религию. Происходило массовое закрытие действующих православных храмов, молитвенных домов, мечетей, зачастую сопровождавшееся их разрушением. В ходе этой «военной» кампании только в Орловской области с 1960 по 1969 годы количество действующих церквей сократилось с 23 до 15, недействующие же постепенно уничтожались.
С середины 50-х годов развернулась борьба с паломничеством к святым местам и колодцам, которых, по нашим подсчетам, насчитывалось более 10. Несмотря на сопротивление верующих, властям удалось некоторые из них засыпать землей или забетонировать. Но борьба с переменным успехом продолжалась ещё долго — пока вновь не было разрешено их посещение. Апогеем хрущевского наступления на Церковь было вынужденное постановление Священного Синода и Архиерейского Собора 1961 г. о перестройке управления РПЦ, фактически отстранившее священнослужителей от экономической и хозяйственной деятельности православных приходов, превратившее их в простых наемных работников, исполнявших религиозные обряды. Это вызвало справедливое возмущение верующих как внутри страны, так и за рубежом. Среди духовенства и верующих распространялись анонимные письма и послания, в которых от имени «Комитета восстановления прав Церкви и борьбы за ее каноническую чистоту, правовое положение и устройство в Советском Союзе» разоблачалась антицерковная политика властей и осуждалось посягательство на права Церкви и верующих. В ответ на эти протесты власти обратились к политике репрессий, начались аресты за нарушения законодательства о религиозных культах. По всей стране организовывались показательные судебные процессы.
К середине 60-х годов на территории Орловской области вопросы государственно-религиозных отношений находились в ведении двух, а с 1966 г. — одного уполномоченного Совета по делам религий при Совете Министров СССР по Орловской области.
Из воспоминаний известного орловского краеведа и художника Леонида Потапова
Когда весной 1965 года взрывали Преображенскую церковь на правом берегу Оки, мы, студенты-пятикурсники, умилялись тому, что кирпич не разлетелся дальше 6 метров от периметра церкви, и говорили: "Вот молодцы солдаты, как они ее положили, просто загляденье и никакого разброса". И никто из взрослых, образованных людей, которые пишут теперь книги и ссылаются на " волевые решения", не сказал в этот роковой день: "Ребята, давайте сядем у стен и не дадим взрывать храм, чего бы нам это ни стоило". Да и мы, конечно, уже были не в том возрасте, на который можно ссылаться для своего оправдания.
Кстати, это публичное уничтожение церкви (А оно и было задумано как публичное, ведь никто не мешал взорвать ее ночью) могло закончиться трагически. На противоположном берегу Оки, пониже Богоявленской церкви, там, где теперь бетонный бассейн-лягушатник, собралась толпа зрителей человек в 200-250 и, когда церковь рухнула, огромная толпа бросилась на ту сторону. Весенний лед начал проседать под тяжестью тел, вода выступила, и только счастливая случайность, или воля провидения, уж не знаю что, спасла людей от гибели.
Уже 12 лет, как не было Сталина, уже полгода, как " ушел на пенсию в связи с преклонным возрастом" Н. С. Хрущев, не было никаких "всесоюзных компаний" и указаний из Москвы – и все-таки церковь эта была взорвана, остались только фотографии те, начала века, где она, блестя куполами, красуется на виду всего города, да репортерские, где запечатлен момент ее разрушения.
Почти 30 лет спустя взвод солдат вошел через проходную бывшего хлебозавода на территорию уже другой церкви – Смоленской Божьей Матери, но не для того, чтобы ее уничтожить, а для расчистки и уборки. Однако воссоздать можно только подобие.
Если сравнивать дореволюционный Орел с нынешним, то новый не выдерживает рядом со старым. Конечно, старый был типично провинциальным городом, но он был красив, соразмерен, архитектурно выверен. Достаточно посмотреть на перспективы Болховской улицы. Одна – сверху, другая – снизу, и обе очень убедительны: строгость двух рядов домов органично переплеталась с крылечками, балкончиками, ажурными украшениями фронтонов, с шатром Георгиевской церкви, с куполами Введенского монастыря и небольшой часовней у нынешней типографии.
Существует достаточно много фотографий старого Орла. Если внимательно всмотреться в номера на этих фото, то можно встретить №87 и №88, и даже №384, а по словам специалистов их около 750 штук, что говорит о большом выборе, который был у снимавших. Это и знаменитые Орловские храмы, и виды улиц Болховской и Московской, и Александровский и Мариинский мосты, и Московские триумфальные ворота, построенные в честь приезда в Орел государыни Екатерины 11, Центральный банк, на котором до сих пор не достает двух башен, и гостиница "Берлин", ансамбли женского и мужского монастырей, Алексеевская гимназия, и здание кадетского корпуса, институт благородных девиц, здание городской Думы и, изуродованное до неузнаваемости здание польского костела.
Со старых фотографий смотрит на нас удивительный город, С глубокими снегами, с наводнениями и летним зноем, прекрасный город, которого больше нет. Когда маленькие дети спрашивают: "А кто самый страшный на свете – лев, тигр, слон или дракон?" – так и напрашивается ответ: самый страшный среди них – человек. Ибо он может произвести на свет себе подобного, а может убить, может построить, а может и сломать, взорвать, уничтожить, да при этом подвести и теоретическую базу: дескать, сломанное творение было никчемным, ненужным, безвкусным, да антинародным…
С 12 января 1962 года Орловской епархией управляет митрополит Антоний (Кротевич Борис Николаевич, 1889 — 1973). Как и многие церковные деятели той поры, в прошлом он также не избежал репрессий. В 1937 году, будучи благочинным Ухтомского и Раменского районов Московской области и настоятелем церкви в г. Перово, он арестовывается и по стандартному обвинению в контрреволюционной пропаганде приговаривается к пяти годам лагерей. Выйти на свободу ему удается лишь в 1942 году.
28 мая 1963 года Синод увольняет на покой владыку Антония по его прошению.
25 мая 1963 года на Орловскую кафедру назначается архиепископ Палладий (Шерстенников Павел Александрович). С 1940 по 1947 год он находился в заключении, будучи архиепископом Калининским.
8 мая 1965 года в Орле на 2 года незаконно осудили сотрудников Епархиального управления — Павла Николаевича Самчука (в 1988-2008 — архиепископа Орловского и Ливенского Паисия) и Николая Сергеевича Сапсая (в 1994 — 1997 годах — епископа Петропавловского и Камчатского Нестора). Однако 23 декабря 1965 года решением Верховного суда РСФСР приговор был отменен, и невиновных освободили.
28 сентября 1966 года, участвуя в торжествах по случаю 400-летия Орла, архиепископ Палладий совершил литургию и рукоположил Н.С.Сапсая во иерея.
В апреле 1968 г. Президиум верховного Совета СССР принял Постановление «О сельском, поселковом Совете депутатов трущихся», которым обязал эти органы власти осуществлять контроль за соблюдением законодательства о религиозных культах.
В 1970-е годы многие уполномоченные по делам религий перестали считаться с местными архиереями, беззастенчиво вмешивались в церковную жизнь. Например, уполномоченный Совета по Орловской области С.Щедрин 2 февраля 1971 года без ведома правящего епископа снял с регистрации священника из Мценска П.М.Житко, а митрополита Палладия поставил только лишь в известность. Таким же образом 23 июня 1971 г. был снят с регистрации священник П.С.Сапач из села Лепешкино Орловского района. В марте 1971 года в соответствии с решением Ливенского горсовета была взорвана православная церковь в с. Беломестном. Произвол властей в отношении Церкви способствовал тому, что, почувствовав безнаказанность, в Пасхальную ночь с 8 на 9 апреля 1972 г. на территорию Никитского кафедрального собора Орла прибыли более сорока комсомольцев Железнодорожного района и перекрыли все входы в церковь, препятствуя верующим входить в храм. Во время совершения Крестного хода, по окнам здания неизвестными было произведено 2 выстрела.
В эти годы особый размах принимает борьба с «религиозной обрядностью». В 1976 году по распоряжению уполномоченного Совета по Орловской области А. А. Дарусенкова были составлены списки из 4 000 человек, крестивших своих детей, и переданы в райкомы КПСС и райисполкомы для принятия партийных и административных мер воздействия. Такие секретные списки составлялись вплоть до 1984 года. Кроме того, практиковался межобластной и межреспубликанский обмен списками крещеных детей. Орловская область считалась неблагополучной в вопросах религии. В результате проведенного среди сельского населения социсследования было установлено, что от 23% до 30% опрошенных жителей считали себя верующими. В сельской местности верующих, как правило, было больше, чем в городах. В городах верующих было больше среди тех, кто недавно пришел из села и среди проживающих на окраине города — людей, живших в условиях, схожих с сельскими, имевших подсобное хозяйство. Среди верующих в 1971 году преобладали люди пожилого возраста, пенсионеры, женщины с низким образованием или неграмотные.
Количество церквей в области за период 1961-1971 г.г. сократилось с 21 до 15 (из них одна — в селе Архарово Малоархангельского р-на - хотя и была зарегистрирована, но бездействовала из-за отсутствия священника).
Оставались действующими 4 церкви в Орле, по две — в городе Болхове и в Орловском районе, по одной — во Мценске, Дмитровске, Ливнах, в поселке Кромы, в Кромском, Малоархангельском и Глазуновском районах.
Вместе с тем количество крещеных на Орловщине значительно превышало средние показатели по стране и снижалось очень медленно.
Если в 1965 г. было окрещено 50,2% родившихся детей, то в 1970 г. — 46,8%, тогда как в целом по стране ещё в 1968 г. процент крещения составлял 21,8.
При этом, если в первом полугодии 1970 г. было окрещено 600 родившихся детей, то на 15 июня 1971 г. только в Крестительской церкви Орла было совершено 550 обрядов крещения детей, а в Никитской церкви, соответственно, 285 и 325. Наибольшая доля крещеных детей приходилась на города Орел, Ливны, Болхов, Мценск, на Орловский и Кромской районы, то есть те территории, где имелись церкви. Зарегистрировано множество случаев, когда крестить детей привозили из других городов и районов, чтобы скрыть обряд от соседей.
Иногда священники без присутствия родителей и без предъявления документов с фотокарточками крестили детей, освящали дома и т.д. Особенно часто это делал священник с. Лепешкино Орловского р-на Сапач.
Уполномоченные Совета по делам религий получали информацию (сколько и кто крестил детей) из соседних областей. Списки всех окрещенных детей в церквах Орловской области рассылались по районам для сведения и контроля, поскольку нередко в этих списках были родители — члены КПСС, крестившие детей.
Похороны умерших продолжали сопровождаться очным и заочным отпеванием.
Год
1965
1970
Очных отпеваний
1136 (15%)
1100 (12%)
Заочных отпеваний
3452
4200
Всего умерло
7540
9070
Почти на нет в этот период сошли венчания — за 1970 год их было зарегистрировано всего 11, тогда как браков в ЗАГСе зарегистрировано 8495.
По сведениям из районов, в эти годы прекратились паломничества к святым местам.
В православных церквях области не хватало 3 священников, нескольких диаконов и псаломщиков. Ухудшился и качественный состав духовенства. Около половины православных священнослужителей были старше 60 лет, 70% имели только низшее светское образование, 55% не имели никакого богословского образования.
В практике работы уполномоченного совета по делам религий было и проведение профилактических бесед с учредителями религиозных обществ и клиром православных церквей. На них подводились итоги деятельности религиозных объединений по укреплению советского фонда мира, вручались награды исполнительным органам церквей, духовенству, участникам собраний читались лекции о международном положении. В 1970 году на одном из таких собраний уполномоченный выступал с докладом: «Новая конституция СССР и свобода совести». Для участников собрания демонстрировались фильмы о поместном соборе 1971 года, была проведена экскурсия в музей И.С.Тургенева.
В соответствии с Постановлением Совета Министров СССР от 18 марта 1976 г. была реорганизована система государственных органов по делам религии: образовывался Совет по делам религий при Совете Министров СССР, установлена система его уполномоченных в регионах. В частности, была создана служба уполномоченного Совета по делам религий при Совете Министров СССР по Орловской области из 2-х штатных единиц: уполномоченного и старшего инспектора.
Эти события сопровождались громкими заявлениями о свободе совести и невмешательстве в дела Церкви. В то же время сама Православная Церковь по отношению к Советскому государству занимала лояльную позицию.
Православные приходы принимали активное участие в деятельности советского фонда мира, их взносы составляли большую часть дохода Фонда. Начиная с 1976 года взносы Орловского Епархиального управления в фонд мира составили одну треть церковных отчислений и были втрое больше по сравнению с соседними епархиями.
В 1970-е годы религиозная ситуация претерпела незначительные изменения. Социологические исследования религиозности и атеизма, проведенные в 1978 году среди различных категорий населения (в колхозах, совхозах, на промышленных предприятиях, в средних школах, ПТУ; опрошено 35 тыс. человек), показали, что удельный вес атеистов в общей массе опрошенных вырос на 10%, удельный вес верующих сократился на 7%, колеблющихся — на 3%. Однако было отмечено, что за последние 4-5 лет снижение религиозности и отход верующих от религии замедлились.
Фактов миссионерской деятельности в конце 70-х г.г. не замечалось. Прекратились, например, паломничества к «синему колодцу» у д. Дубовая Мценского района, святому колодцу в с. Сосновка Ливенского района и другим.
Количество крещений в 1970-е годы колебалось, но в общем не уменьшилось, оставаясь высоким — от 43% до 47%. Количество отпеваний медленно, но неуклонно снижалось. Доля венчаний была в 2-3 раза ниже, чем по стране.
Так, крещение детей и взрослых с 46,6% в 1972 году снизилось в 1978 году до 45,6%. Очные отпевания умерших за этот период сократились с 10,5% до 9,4%, количество заочных отпеваний уменьшилось на 17%, а в 1978 году увеличилось на 3% по сравнению с 1976-1977 г.г.
Количество венчаний в церквах Орла и Мценска уменьшалось, однако в Ливнах, наоборот, возросло. 90% всех венчаний по области совершалось именно в этом городе. За 1978 год количество венчаний здесь возросло на 60%. Не снижалось и количество похорон по церковному обряду.
Денежные доходы православных церквей увеличивались ежегодно на 5-6%. С конца 60-х годов они возросли на 75 %, а за 1978 г. — на 6% и составили почти 1 млн. рублей. Средства шли на укрепление материальной базы церквей и активизацию их общественной деятельности. Так, увеличилось отчисление церквами и епархиальным управлением средств в фонд мира.
22 ноября 1977 года в областном доме учителя состоялось вручение грамот Орловским областным комитетом защиты мира и Областной комиссией содействия советскому фонду мира за активную деятельность по укреплению мира и дружбы между народами епископу Орловскому и Брянскому Глебу, секретарю Орловского епархиального управления, настоятелю Кафедрального собора Н.Сапсаю. На награждении присутствовал уполномоченный совета по делам религии при совете министров СССР по Орловской области Дарусенко.
Архиепископ Глеб (Смирнов). 1981 г.
К началу 80-х годов, как и в предыдущие 15 лет, на Орловщине действовали 15 православных церквей: в Орле — Кафедральный собор, Крестительская, Троицкая и Афанасьевская церкви; в Орловском районе — 2 церкви (Куликовская и Лепешкинская); в Кромском районе — 2 церкви (Кромская и Шаховская); в Дмитровске — 1 церковь (Димитрия Солунского); в Болхове — 2 церкви (Христорождественская и Введенская); в Ливнах — 1 церковь (Сергиевская); во Мценске — 1 церковь (Петропавловская); в Малоархангельском районе — 1 церковь (в с. Архарово); в Глазуновском районе — 1 церковь (в с. Богородское).
Все храмы были укомплектованы кадрами священнослужителей. Службы вели 28 священников, 7 диаконов и 6 псаломщиков. В их число входили управляющий Орловско-Брянской епархией архиепископ Глеб, секретарь епархиального управления, он же настоятель Кафедрального собора, кандидат богословских наук Николай Сергеевич Сапсай.
Денежные доходы православных церквей увеличивались в среднем на 5% в год. В 1982 году доходы 15 православных церквей составили 1 580 000 рублей.
Социологические исследования, проводимые, например, в школах Шаблыкинского района, свидетельствовали об усилении в сознании некоторой части учащихся представлений о безвредности религии.
Данные по распространенности обрядов выглядели следующим образом:
Виды обрядов (за год)
1979
1980
1981
1982
Всего крещений
5576
4976
4715
4310
В т.ч. родившихся в этот год
2058
1801
1672
1708
Общий процент обрядности
46,9
42,3
40,8
36,6
Всего отпеваний
4670
4759
4859
4868
В том числе: очных
917
966
867
825
В том числе: заочных
3753
3793
3992
4043
Процент очных отпеваний
8,4
8,5
7,8
7,6
Всего венчаний
47
44
49
53
Процент венчаний
0,47
0,51
0,54
0,61
По области средняя доля крещений от числа родившихся в 1983 году составляла 39%, в 1986 году — 38% (в среднем по РСФСР в 1986 году — около 18%), в 1987 году — 36%. По Орлу и Орловскому району этот процент был несколько выше. Отмечался некоторый рост крещений детей школьного возраста и взрослых. Очные отпевания умерших за 15 лет сократились с 11,5% до 6,9%, заочные отпевания с 58% до 30% (по РСФСР доля достигла 50%).
В 1984 году на собрании клира и членов исполнительных органов под руководством архиепископа Орловского и Брянского Глеба было принято и подписано «Обращение к участникам Стокгольмской конференции по укреплению мер доверия, безопасности и разоружения в Европе».
25 июля 1987 года скончался архиепископ Орловский и Брянский Глеб. Его смерть совпала с концом эпохи гонений на Русскую Православную Церковь. 28 января 1988 года Совет по делам религий при Совете Министров СССР отменил нормативные акты, ограничивавшие деятельность церковных приходов. Принятые в 1990 году закон СССР «О свободе совести и религиозных организаций» и закон РСФСР «О свободе вероисповеданий» положили начало возрождению Русской Церкви. Впервые после 1918 года каждому гражданину было разрешено не только свободно выбирать религиозные убеждения, но и распространять их. С этого времени в области усиливается движение за открытие новых православных храмов.
В 1988 году на территории области действовали 42 религиозных объединения, из них 15 православных.
21 марта 1988 года архиепископ Орловский и Брянский Варфоломей скончался.
В мае 1988 года в обкоме КПСС была организована встреча с православным духовенством. Временный управляющий епархией архиепископ Симон посетовал, что в области слишком мала численность православных религиозных объединений, а 15 районов не имеют православных церквей. Однако в этом же году инициативная группа верующих обратилась с ходатайством к властями города Орла о регистрации религиозного общества на базе собора Михаила Архангела. С аналогичными просьбами к местным властям обратились верующие в Должанском районе и некоторых других районах области.
В 1989 году было открыто 6 православных церквей, а через полтора года — ещё 11. Православной Церкви были переданы мощи святителя Тихона Задонского, хранившиеся в Орловском краеведческом музее.
12. Православная Орловщина в новых исторических условиях. 1988-2009 годы
Владыка Паисий (в миру — Павел Николаевич Самчук) родился 15 августа 1930 года в селе Богдановка Корецкого района Ровенской области, в глубоко верующей семье, и с самого детства воспитывался в православном духе. После успешного окончания средней школы им был сделан единственный и окончательный выбор — посвятить себя служению Господу Богу и Церкви Православной. Павел в 1947 году поступает послушником в Свято-Успенскую Почаевскую Лавру, где вскоре, благодаря своему трудолюбию и смирению, назначается келейником наместника Лавры — священноархимандрита Иосифа. После смерти своего духовного наставника молодой послушник в 1950 году поступает в Ленинградскую Духовную Семинарию, а после ее успешного окончания сразу переходит в Ленинградскую Духовную Академию, которую заканчивает в 1959 году со степенью кандидата богословия. В том же 1959 году учебным комитетом Академии Павел Николаевич направляется в центр Орловской и Брянской епархии — в город Орел, в распоряжение митрополита Орловского и Брянского Антония. Он назначает Павла Самчука старшим иподиаконом при Кафедральном соборе, казначеем и заведующим хозяйством всей епархии. За большой личный вклад в возрождение епархии Павел Николаевич был удостоен Патриаршей награды — ордена святого равноапостольного князя Владимира третьей степени.
Продолжая служить Господу, Павел Николаевич в Лазареву субботу 1978 года архиепископом Орловским и Брянским Глебом был рукоположен во диакона, я на следующий день, в Вербное воскресенье — во иерея, и назначен настоятелем храма Воскресения Христова в Брянска. Вскоре, за усердное служение, отец Павел был возведен в сан протоиерея, удостоен права ношения митры и назначен благочинным Брянского округа.
В год тысячелетия Крещения Руси и двухсотлетия Орловской кафедры, 19 июля 1988 года, в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре отец Павел принимает монашеский постриг с именем Паисий, в честь преподобного Паисия Величковского, на следующий день возводится в сан архимандрита, а 21 июля, в день чествования Казанского образа Матери Божией, в Богоявленском кафедральном соборе Москвы митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир (ныне митрополит Киевский и всея Украины) и сослужащие ему архипастыри совершили архиерейскую хиротонию архимандрита Паисия во епископа Орловского и Брянского. Напутствуя Владыку Паисия на архипастырское служение, митрополит Владимир вручил ему архиерейский жезл — символ духовной власти, с пожеланием ему помощи Божией в благоустройстве епархии и нелегком архиерейском служении.
Владыка Паисий стал сорок третьим правящим архиереем на древней Орловской кафедре.
В годы его архипастырского служения Церкви были возвращены многие храмы и церковные здания, построены новые. Умножилось и укрепилось окормляемое самим Владыкой духовенство, вырос его богословский уровень. Были организованы трехгодичные катехизаторские курсы, а при Орловском государственном университете созданы религиоведческое и теологическое отделения. Организованы воскресные школы для детей и взрослых. Началось возрождение православных монастырей, возобновило работу Орловское церковно-историко-археологическое общество, появились периодические православные издания.
Высоко отметил возрождение духовности в Орловской епархии Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, доверив Владыке Паисию проведение Кирилло-Мефодиевских торжеств 1997 года, а сам Владыка еще ранее, в канун Великого поста 1996 года, за заслуги перед Православием был возведен в сан архиепископа. Труды Высокопреосвященного Паисия были отмечены наградами Русской Православной Церкви — наряду с орденом святого Владимира, он был удостоен орденов Преподобного Сергия Радонежского и Святого Даниила Московского, наград братских Православных Церквей. 9 июня 2000 года архиепископ Паисий был награжден медалью «За укрепление боевого содружества», а Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II в честь юбилея, за усердное служение Церкви Христовой и вере Православной, наградил Высокопреосвященного Владыку Паисия орденом святого равноапостольного князя Владимира второй степени. В августе 2007 года архиепископ Паисий был удостоен звания Почетного гражданина Орловской области.
20 марта 2008 года Владыка Паисий скончался и 22 марта, после отпевания в Ахтырском кафедральном соборе, был похоронен на территории Успенского мужского монастыря города Орла.
13. Орловская епархия после 2008 года
Указом Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II 20 марта 2008 г. в связи с кончиной архиепископа Орловского и Ливенского Паисия архиепископ Белгородский и Старооскольский Иоанн назначен исполняющим обязанности управляющего Орловской и Ливенской епархией с оставлением в должности управляющего Белгородской и Старооскольской епархией.
44-м епископом Орловским стал Преосвященнейший Иероним (Чернышов). На заседании Священного Синода 15 апреля 2008 года принято определение о хиротонии архимандрита Иеронима (Чернышова) во епископа Орловского и Ливенского (журнал № 7).
В воскресенье, 1 июня 2008 года, в крестовом храме Всех святых, в земле Российской просиявших, Патриаршей резиденции Свято-Данилова монастыря, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II с сонмом архипастырей совершил наречение архимандрита Иеронима во епископа Орловского и Ливенского.
2 июня 2008 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II и архиереи Русской Православной Церкви совершили в Богоявленском кафедральном соборе Москвы епископскую хиротонию епископа Иеронима. 7 июня епископ Орловский и Ливенский Иероним прибыл на кафедру.
На заседании Священного Синода РПЦ, прошедшего 27 мая 2009 г. в Санкт-Петербурге, удовлетворено прошение Преосвященного епископа Иеронима о почислении на покой по состоянию здоровья (Журнал № 53).
На заседании Священного Синода РПЦ, прошедшем 27 мая 2009 г. в Санкт-Петербурге, Архиепископом Орловским и Ливенским определено быть Высокопреосвященнейшему Пантелеимону, архиепископу Майкопскому и Адыгейскому (Журнал № 53).
5 октября 2011 года в рабочей резиденции Патриарха Московского и всея Руси в Чистом переулке завершился первый день работы зимней сессии Священного Синода Русской Православной Церкви. На заседании было принято решение о назначении на Красноярскую кафедру архиепископа Орловского и Ливенского Пантелеимона. Преосвященным Орловским и Ливенским определено быть архиепископу Красноярскому и Ачинскому Антонию.
Со дня пребывания Владыки в нашем крае им были сделаны воистину судьбоносные шаги. Был образован монастырь святого Кукши, проведено торжественное празднование 900-летия его подвижнической кончины, которое архипастырь вынес практически на своих плечах. В епархии впервые в ее истории учреждена епархиальная награда Благословением Святейшего Патриарха Кирилла — епархиальная медаль святого Кукши трех степеней. По личной инициативе Владыки в епархии организованы ежегодные Рождественские чтения и Пасхальный фестиваль. Подготовлены материалы для учреждения Собора орловских святых. Владыка — непременный участник организуемых в епархии церковных художественных и исторических выставок. Многие знают, что Владыка, которого отличает глубокая богословская ученость, любит церковную службу и сугубую молитву, постоянно организует крестные ходы по территории епархии. По его инициативе состоялась закладка Благовещенского храма на территории Успенского мужского монастыря в честь 250-летия Орловской епархии. Многие начинания в епархии проходят благодаря его непосредственной финансовой помощи и организационной поддержке.
14. Учреждение Орловской митрополии
25 июля 2014 года на заседании Священного Синода Русской Православной Церкви в Патриаршей и Синодальной резиденции в Даниловом монастыре в Москве был заслушан рапорт архиепископа Орловского и Ливенского Антония с предложением образовать новую епархию в Орловской области (журнал № 67).
Священный Синод постановил образовать в административных границах Верховского, Глазуновского, Должанского, Залегощенского, Колпнянского, Корсаковского, Краснозоренского, Ливенского, Малоархангельского, Новодеревеньковского, Новосильского, Покровского и Свердловского районов Орловской области Ливенскую епархию, выделив ее из состава Орловской епархии.
Правящему архиерею Орловской епархии Синод постановил иметь титул «Орловский и Болховский», правящему архиерею Ливенской епархии — «Ливенский и Малоархангельский». Епископом Ливенским и Малоархангельским был избран архимандрит Нектарий (Селезнев), клирик Орловской епархии.
В пределах Орловской области образована Орловская митрополия, включающая в себя Орловскую и Ливенскую епархии. Главой митрополии был назначен митрополит Орловский и Болховский Антоний.